Русская Философия. Энциклопедия

С о ч.: Из истории немецкого материализма. М., 1962 (нем. изд. - 1966); Гердер. М., 1963 (2-е изд. - 1975, нем. изд. - 1978, кит. - 1977; Гегель. М., 1970 (2-е изд. - 1994, нем. изд. - 1975, 1980, кит. - 1978); Эстетика истории. М., 1974; Кант. М., 1977 (2-е изд. - 1981, 3-е изд. - 1994, нем. изд. - 1981, кит. - 1981, 1992, япон. - 1983, фр. - 1985, англ. - 1987, швед. - 1990); Искусство в век науки. М., 1978 (словацкое изд. - 1981); Ис­кусство истории. М., 1980; Шеллинг. М., 1982 (3-е изд. - 1994, нем. - 1990, япон. - 1992, кит. - 1995); Немецкая классическая философия. М., 1986 (нем. изд. - 1991); Что такое эстетика. М., 1987; Путями Фауста. М., 1987; Уроки классики и современ­ность. М., 1990; Русская идея и ее творцы. М., 1995.

Лит.: Свасьян К. Побуждаю философствовать // Книжное обозрение. М., 1987. № 3; Андреева И. С. Слово об авторе // Гулыга А. В. Эстетика в свете аксиологии. М., 2000; Гулыга Арсений Владимирович // Казачий словарь. М., 2003; Буева Л. П. Памяти А. В. Гулыги // Вопросы философии. 1996. № 12; Со­колов В. В. Арсений Владимирович Гулыга // Филос. науки. М., 1996. № 1-4; Памяти А. В. Гулыги // Наш современник. М., 1996. №11; Seebohm Th. Arsenij Guliga «Kant» // Kant-Studien. Bonn., 1979. N 2; Bottiger P. Wie die Postmoderne den Krieg verhindert? Arsenij Guliga ueber Kant als Friedensdenker // Stuttgarter Zeitung. Stuttgart, 1987. 5 Nov.

И. С. Андреева

ГУМИЛЕВ Лев Николаевич (1(14). 10.1912, Петербург -16. 06. 1992, Петербург) - этнограф, историк и философ. Сын поэтов Н. С. Гумилева и А. А. Ахматовой. Проф. географического ф-та Ленинградского ун-та, академик Академии естественных наук. Научную деятельность на­чал как историк древн. народов Евразии: хуннов, хазар, тюрок, монголов, китайцев, тибетцев и др. Эти изыскания послужили базой для разработанной Г. глобальной кон­цепции мировой истории как истории взаимодействия народов (этносов), их формирования, подъема и упадка. Концепцию Г. отличает стремление связать социальное и природное в единый ряд развития. Данная задача осуще­ствляется благодаря тому, что исходная для Г. категория этноса рассматривается им двояко - как социокультур­ная общность и как форма внутренней дифференциации вида homo sapiens в зависимости от географических ус­ловий жизни и хозяйственной деятельности. Отсюда этно­генез определяется как локальный вариант внутривидо­вого формообразования, обусловленного сочетанием исторического и хороломического (ландшафтного) фак­торов. Как элементы природы, этносы, по Г., входят в со­став динамических систем, включающих в себя наряду с людьми домашних животных и культурные растения, ис­кусственные и естественные ландшафты, богатства недр, создаваемые трудом человека предметы его культурного мира. По аналогии с биоценозами Г. назвал эти системы этноценозами. Поскольку этносы выступают и как при­родные образования, их временные рамки не совпадают с ритмом смены общественно-экономических формаций. Есть народы, к-рые пережили ряд формаций, и есть та­кие, чья история была значительно короче того времени, в течение к-рого существовала та или иная формация. Этнос как форма локального существования вида homo sapiens, по Г., есть коллектив индивидов, противопостав­ляющих себя др. коллективам по принципу «мы» - «они». Основания для такого рода объединений и противопо­ставлений могут быть разными: общность языка, рели­гии, культуры, государственной принадлежности и т. п. «Этничность» есть универсальный признак человека: нет и никогда не было людей, к-рые не принадлежали бы к к.-л. этносу; при этом этническая принадлежность ощуща­ется как естественный факт. Структура этносов мозаична, практически все они включают в себя различные племе­на, социально-правовые корпорации, субэтнические группы (напр., поморы, казаки, старообрядцы у русских; хайлендеры и лоулендеры у шотландцев и т. п.). Одновре­менно этносы включены в более широкие системы-су­перэтносы («Запад», «Мир ислама» и т. п.). Единство эт­носа в наибольшей степени выражается в общности фун­даментальных стереотипов поведения. Сознание указан­ного единства символизирует этническое самоназвание (этноним), правда, с течением времени этнонимы могут переходить от одного народа к др., маскируя, т. обр., реаль­ные «разрывы» этнической истории. Наиболее ориги­нальная часть теории Г. - выявление механизмов этноге­неза. Этносы рождаются там, где налицо неповторимое сочетание элементов ландшафта. Характер этой террито­рии («месторазвития») оказывает определяющее воздей­ствие на духовный склад и обычаи народа. Для этноге­неза необходимо не только разнообразие условий (напр,, горы + степь, леса + луга + озера и т. п.), но и разнообра­зие исходных «человеческих» компонентов. Поэтому воз-1 никновение новых народов является результатом тесного контакта различных этнических групп. Так, русские про­изошли от славян и угрофиннов с нек-рой примесью тю­рок, предками англичан были англы, саксы, кельты, нор манны и т. д. Формирование этноса требует включени1| нек-рого дополнительного «фактора икс», до сих пор еше не раскрытого учеными. В качестве такого фактора Г. вво-1 дит в употребление новый параметр этнической истории - пассионарность. Это особый эффект избытка биохи-1 мической энергии, проявляющийся в повышенной тяге! людей к действию. Носителей данного качества Г. назвал! пассионариями. Стремясь изменить мир, они организу-1 ют далекие походы, покоряют др. народы или, наоборот, самоотверженно противостоят захватчикам, создают и проповедуют новые религии и научные теории. Именно! пассионарии, по Г., и выступают в качестве фермента эт-В ногенеза, а также его движущей силы. Формирование нового этноса, связанное с ломкой старых моделей поведе-1 ния и созданием новых, требует мощнейшего выброса человеческой энергии. Поэтому оно осуществляется пра очень высокой концентрации пассионариев в данной человеческой популяции. При этом процессы этногенеза! распределены во времени и пространстве крайне нерав­номерно. В истории можно выделить несколько взрывов этногенеза, когда в различных точках планеты почти одновременно рождалось множество новых народов, а в промежутках между этими взрывами этногенез повсюду как бы затухает. Поскольку места возникновения новых этносов располагаются в регионах, вытянутых либо по параллелям, либо по меридианам, либо под углом к ним, но всегда в виде сплошной полосы, Г. делает вывод, что вспышки этногенеза надо объяснять мутацией, происхо­дящей под влиянием каких-то природных факторов, дей­ствующих определенное время на определенный учас­ток земной поверхности. Принимая во внимание, что та­кого рода мутации должны вызывать резкое повышение уровня пассионарности в человеческих популяциях, Г. назвал их пассионарными толчками. Пассионарный тол­чок образует начальную точку этногенеза. Дальше раз­витие этноса переходит в фазу подъема, когда создается спаянная пассионарной энергией новая целостность, к-рая, расширяясь, подчиняет соседние народы. Но наи­высший подъем пассионарности (в т. наз. акматической фазе) ведет к тому, что «спокойное» развитие об-ва ока­зывается невозможным. Одержимые жаждой самоутвер­ждения, пассионарии сталкиваются друг с другом, конф­ликты, обостряясь, выливаются в вооруженное противо­борство. В результате происходит огромное рассеяние энергии и вместе с тем взаимное истребление пассиона­риев, ведущее в конечном счете к «сбросу» излишней пассионарности и восстановлению в об-ве видимого рав­новесия. Это создает почву для расцвета культуры, накоп­ления материальных благ, создания больших государств. Но этнос уже живет «по инерции». Постепенно ведущее место в нем занимают люди с пониженной пассионарно-стью, стремящиеся избавиться не только от беспокойных пассионариев, но и от трудолюбивых, гармоничных лю­дей. Этнос вступает в фазу обскурации, в к-рой процессы распада становятся необратимыми, везде господствуют эгоистичные и вялые люди, способные лишь потреблять накопленные блага. Последние стадии жизни умирающе­го этноса - мемориальная, когда этнос окончательно ут­рачивает способность к творчеству, сохраняя память о своей исторической традиции, и время равновесия с при­родой (гомеостаз), когда утрачивается и память, а энер­гии этноса хватает лишь на то, чтобы поддерживать нала­женное предками хозяйство. Новый цикл может начаться только очередным пассионарным толчком, но он не реа­нимирует старый этнос, а создает новый, давая начало следующему витку истории. Общий срок жизни этноса при условии, что она не будет оборвана насильственно, составляет, по Г., не более 1200-1500 лет. Интерпретируя разработанную им концепцию этногенеза на фактах оте­чественной истории, Г. высказал мысль, что в ней дей­ствуют два разных этноса. Первый из них - восточносла­вянский, образовавшийся в начале нашей эры и создав­ший обширное государство с центром в Киеве. Свой ис­торический путь он закончил в самом конце XV в., когда была уничтожена независимость последнего осколка Ки­евской Руси - Новгорода. Второй - собственно русские, чья этническая история, начавшаяся в XIII-XIV вв., раз­ворачивается далее как история Московского царства, а затем Российской империи. В XV1I-XVIII вв. русские про­ходят через фазу развития повышенной пассионарности (акматическую) и начиная примерно с 1800 г. вступают в полосу надлома, продолжающуюся, по-видимому, и по­ныне. Г. выделил XIII-XV вв. как время интерференции, «наложения» друг на друга завершающей стадии этно­культурной истории Киевской Руси и начального этноса истории России. Благодаря этой интерференции и преем­ственности православной традиции эти две истории вос­принимаются нами как единая. Рус. этнос, согласно Г., при­мерно на 500 лет моложе западноевропейских народов. Поэтому, как бы мы ни старались воспроизвести ев­ропейские формы жизни, мы не сможем добиться благо­состояния и нравов, характерных для Запада, к-рый нахо­дится ныне в инерционной фазе и принадлежит к иному суперэтносу. Можно, конечно, попытаться войти в его со­став, но платой за это будет полный отказ от отечественных традиций и последующая ассимиляция. Продолжая тради­цию Данилевского, Г. понимал Россию как особый куль­турно-исторический мир, судьбы к-рого связаны не с За­падом, а с судьбой др., входящих в нее и участвовавших в ее историческом формировании народов. В этом смысле философия истории Г. является прямым продолжением традиций евразийства. Евразия, по Г., представляет собой определенную целостность, здесь на просторах огромно­го континента сложилась целая система сравнительно гармоничных отношений народов и этнических групп, жи­вущих нередко на одной территории, и тем не менее не мешающих друг другу в силу того, что они занимают раз­ные экологически-ландшафтные ниши. Это позволяет, с т. зр. Г., говорить о наличии особого многонационального суперэтноса - евразийского, к к-рому принадлежат и рус­ские. Обосновывая единство судеб евразийских народов, Г. не останавливался перед пересмотром устоявшихся ис­торических стереотипов. Он отмечал, напр., что монгольс­кое завоевание нельзя свести к грабежу и погрому, что в результате его между Русью и Ордой установились слож­ные отношения противоречивого и полезного для обеих сторон симбиоза. Личная судьба Г., включая возможность пропагандировать свои взгляды, была очень непростой. Он неоднократно подвергался репрессиям и в общей сложно­сти провел в лагерях ок. 14 лет. Еще несколько лет, к-рые можно было посвятить творчеству, отняла война. Идеи Г. считались еретическими, его труды замалчивались, а по­пытки их популяризации со стороны отдельных ученых пре­секались. Лишь в последние годы своей жизни Г. получил возможность издавать книги, выступать перед широкой аудиторией, усилился интерес к его взглядам как в научной среде, так и среди общественности.