Русская Философия. Энциклопедия

Л и т.: Зеньковский В. В. История русской философии: В 2 т. Париж, 1948-1950. Т. 2. С. 351-364; Лососий Н. О. История русской философии. М, 1991.С. 386-387; Исаев И. А. Полити­ко-правовая утопия в России (кон. XIX - нач. XX в.). М., 1991.

В. Н. Жуков

ВВЕДЕНСКИЙ Александр Иванович (19(31 ).03.1856, Там­бов - 7.03.1925, Ленинград) - философ, психолог, логик. По окончании в 1881 г. историко-филологического ф-та Петербургского ун-та был оставлен для подготовки к проф. званию по кафедре философии. В 1884-1886 гг. находился в научной командировке в Германии (Берлин, Лейпциг, Гейдельберг), где работал у К. Фишера. С 1887 г. -приват-доцент Петербургского ун-та. Защитив в 1888 г. магистерскую диссертацию «Опыт построения теории материи на принципах критической философии», стано­вится зав. кафедрой философии. Преподавал в ряде др. высших учебных заведений С.-Петербурга, читая курсы логики, психологии, истории философии, ведя семинары по философии Канта, Аристотеля, Платона. Среди его слушателей были известные впоследствии философы Жаков, Лапшин, Н. О. Лосский, С. И. Поварнин. В. был редактором мн. переводов и изданий европейской фило­софской литературы (в частности, лекций по истории философии В. Виндельбанда), одним из организаторов Санкт-Петербургского философского об-ва, начавшего свою работу в январе 1898 г. с его выступления «Судьбы философии в России», в к-ром он выражал надежду на ближайший расцвет рус. философии. Главные работы В.: «Опыт построения теории материи на принципах крити­ческой философии» (1888), «Логика как часть теории по­знания» (1909, затем еще 3 издания), «Психология без вся­кой метафизики» (1914, 3 издания). В 1922 г. В. был уволен из ун-та. В. не создавал своей системы и, по общему при­знанию, в историю философии внес сравнительно мало нового. Он был прежде всего преподавателем филосо­фии, организатором философской жизни, воспитателем философской культуры рус. об-ва. Считая различные мировоззрения ступенями самопознания человечества, В. в рамках такой общей постановки задачи разрабатывал 3 группы вопросов: натурфилософии, гносеологии и метафизики. Их решение он ищет в кантовском научно-критическом агностицизме, отвергая возможность науч­ной метафизики, т. е. познания бытия, как оно существует само по себе, вне восприятия его. Однако в целях личной и общественной нравственности В. признает метафизику как дело веры. Его натурфилософские исследования осно­вываются на признании субъективной природы познава­тельного опыта и его категориального аппарата. Поэто­му он утверждает, что мы знаем только продукты нашего сознания «по поводу вещей». Что касается их собствен­ного существования, то суждения об этом возможны в силу действия закона объективирования, в соответствии с к-рым «продукты душевной жизни мы сознаем уже объек­тивированными» (Психология без всякой метафизики. Пг., 1917. С. 131-132). Последнее обусловлено структурой самосознания, раскрытой И. Кантом и И. Г. Фихте: осозна­ние нашего Я невозможно без сознания ч.-л., что нашим Я не является. Возникающий в таком случае вопрос о со­отношении объективированного предмета и объективи­рующего его сознания выводится на проблему причин­ной связи между ними. Последняя рассматривается В. как «примышляемая к опыту» априорная форма нашего рас­судка. Тела, по его мнению, состоят из комплексов зако­номерно связанных ощущений, к-рые в силу законов со­знания с роковой необходимостью объективируются нами, т. е., несмотря на свой субъективный характер, не­избежно понимаются нами как отдельно и независимо от нас существующие: «...что скрывается за этими объ­ективированными ощущениями, остается неизвестным в той же мере, в какой неизвестно, что именно скрыто сза­ди сознания, душа ли или порождающая его недуховная сущность» (К вопросу о строении материи//Оттиск из «Журн. Министерства народного просвещения». 1890. С. 76). В. исходит из наличного знания, представляемого им в виде позитивистски истолкованного опыта, к-рый вклю­чает в себя ощущения и их логическую обработку при помощи априорных идей двух видов - понятий (причин­ность и действие, субстанция, Я и др.) и представлений (пространство и время). Собственно знанием, т. обр., явля­ются данные опыта в чистом виде, логические законы, посредством к-рых при помощи силлогизмов «приращи­вается» опытное знание, и, наконец, априорные предпо­сылки познания. Из объекта научного знания, каким его представляет В., изъяты гипотезы и теории на том основа­нии, что они переходят за границы чистого опыта и ока­зываются потенциально метафизичными. Гносеологию В. считает главной философской дисциплиной, посколь­ку она выясняет условия существования бесспорного знания (математики и естествознания) и устанавливает границу между знанием и верой или между миром явле­ний и миром вещей в себе. В. предлагает свое собствен­ное доказательство критицизма или установления упомя­нутой границы только при помощи логики. Свое учение поэтому он именует логицизмом или рус. вариантом кри­тицизма, суть к-рого он излагает следующим образом: «Вследствие неизвестности, подчинено ли истинное бы­тие закону противоречия, метафизическое знание неосу­ществимо до такой степени, что нельзя даже узнать, транс-цендентно ли истинное бытие, или же оно имманентно. Одинаково допустимо и то и другое, если математика и естествознание считаются знанием» (Логика как часть теории познания. 3-е изд. Пг., 1922. С. 315). В любом слу­чае для В. характерна субъективно-идеалистическая по­зиция, согласно к-рой предметы математики и естествоз­нания являются не самим истинным бытием, а «нашими невольными представлениями о вещах». Этим, считает он, не отрицается их бытие, как таковое, но установление данного факта есть дело не науки, а метафизики веры, причем такой метафизикой может быть и материализм, и спиритуализм, атеизм и теизм. В рамки критицизма В. вписывается его «психология без всякой метафизики», т. е. утверждение, что чужая душевная жизнь не является предметом опыта, ни одно физиологическое явление, включая и речь, нельзя принимать за достоверное свиде­тельство чужой душевной жизни. Это утверждение выз­вало возражение со стороны Грота, Лопатина, Радло-ва, С. Н. Трубецкого и др. Осознание границ знания не мешает, по В., раздвинуть границы мировоззрения за счет суждений веры. Невозможность научной метафизики не исключает метафизику как реализацию нравственного сознания. Последняя прямо включается в научное миро­воззрение, к-рое, чтобы оправдать свою общеобязатель­ность, должно выявлять мотивы исповедания того или иного нравственного кредо и оценивать его. Не выходя за свои пределы, наука не может объяснить самого суще­ствования мира, допуская тем самым акт творения. Одна­ко сам В. выбирает религию из соображений нравственно-практических: «...вера в личное бессмертие есть условие и логической и нравственной позволительности веры в смысл жизни» (Философские очерки. Спб., 1901. Вып. 1. С. 129). По его мнению, сама совесть оправдывает религиозное чувство. Распространенность атеизма в рус. об-ве объясня­ется им его низкой культурой и засилием материализма и позитивизма. Сменивший их марксизм, считал он, пред­ложил привлекательный социально-экономический иде­ал, нелогично воздвигнув его на материалистическом и атеистическом фундаменте. Защита В. религии вызвала ряд резких обвинений его в советской прессе (В. А. Вага-нян, И. А. Боричевский, В. А. Быстрянский).