|
Ах, как это нам знакомо! В семидесятые годы, а то и раньше, у нас начали появляться самиздатовские статьи, в которых утверждалось, что марксизм сам по себе замечателен, но Сталин его исказил, и от этого искажения пошли все наши беды. И подобно тому, как профессор Борк призывает американцев вернуться к правильному пониманию лозунгов Французской революции, так за четверть века до этого профессор Рой Медведев призывал нас вернуться к правильному пониманию лозунгов Русской революции. И реакция официальных кругов была сходной: они встретили его с таким же осуждением, как сейчас Борка. Можно не сомневаться, что аналогия продолжится. От того, что американская пресса освистала своего диссидента, ничего там не изменится, и сползание к пропасти будет продолжаться. И в какой-то момент начнет срабатывать столь сильный в этой эгоистической и практичной нации инстинкт самосохранения. Тогда выступления против либерализма станут не только легализованным, но и поощряемым направлением публицистики. Изворотливые идеологи живо придумают какой-нибудь трюк, чтобы, не свергая священного для Запада идола свободы, дать этому понятию какое-то новое толкование, которое позволит несколько закрутить гайки (например, будет запущен афоризм «свобода – это дисциплина»). Тогда на первые полосы газет выйдут куда более резкие критики либерализма, чем первопроходец Борк, а он будет прочно забыт, как забыт у нас Рой Медведев. Кануть в Лету – удел всех тех, кто недоговаривает до конца. История могла бы сказать о себе словами Высоцкого: «Я не люблю, когда наполовину!» Итак, деваться им некуда, пересматривать свое отношение к либерализму им все равно придется. Если они начнут это делать, мы сможем съязвить на их счет: «Открыли Америку!» Ведь такой пересмотр был блестяще проделан еще в конце XX века нашим Константином Леонтьевым, который убедительно показал, что если процесс, который он назвал «либерально-эгалитарным», будет развиваться и дальше, это приведет к гибели человечества. Не читают американские социологи классиков русской философии, а зря! Сэкономили бы массу времени и сил. Что ж, раз у нас такое ценное наследие, значит, нам и карты в руки, чтобы копнуть тему либерализма глубже того наивно-феноменологического уровня, который был доступен новичку в этом вопросе Борку, и внимательно изучить его корни. Куда они ведут, из чего вырастает это явление и чем оно так опасно для человеческого рода? Либерализм, как это явствует из самого слова, есть некое отстаивание свободы. Но это еще очень мало. Необходимо уточнить, кому либерал призывает предоставить свободу и какой смысл он вкладывает в этот термин. Может быть, он хочет наделить свободой верховную власть, считая, что она вправе принимать те решения, которые сочтет полезными для народа? Ни в коем случае! Напротив, он всегда выступает за ограничение высшей власти, за жесткий контроль над нею. Может быть, он борется за свободу национального самовыражения любой этнической группы, стоит горой за ее право утверждать собственные традиции и исповедовать религию отцов? И это вряд ли. Это совершенно не вяжется с тем образом, который возникает в нашем сознании при слове «либерал». Его ценности носят «общечеловеческий» характер, на национальные традиции и верования он смотрит как на предрассудки, мешающие всем народам мира влиться в русло единой цивилизации. Тогда, может быть, он ратует за свободу всякого отдельного человека от окружающего его общества? Да, теперь мы попали в самую точку. Когда либерал обращается к своей излюбленной теме – «правам человека», он имеет в виду права индивидуума, а не какой-либо коллективной инстанции. Субъектом свободы для него выступает только личность. — 87 —
|