|
Что же окружало эту необыкновенную личность в период ее созревания и что из окружающего она впитала, чтобы сохранить в себе до кончины, делясь им с другими? Это была великая пореформенная Россия, прекраснейшая из стран, когда-либо существовавшая на земле, но в невиданной пышности своего очередного расцвета начавшая уже проявлять признаки увядания и омертвения, – всего ощутимее в завораживающей и будоражащей культуре Серебряного века. Эта культура, достигнув предельных высот по уровню мастерства, в нравственном отношении пыталась встать по ту сторону добра и зла, и эти два начала все больше перемешивались между собой в русской жизни, так что отделить их друг от друга стало почти невозможно. Одни и те же люди слушали проповеди Иоанна Кронштадтского и читали революционные прокламации, молились в храме о «безмолвном житии во всяком благочестии и чистоте» и участвовали в антиправительственных демонстрациях, возмущались падением морали и требовали неограниченной свободы для каждого. Многие великие люди того времени не разобрались в этом хаосе, приняли призраки за действительность, внешнюю красивость за подлинную красоту, посулы лжепророков за обетования Христа. Многие, но не отец Иларион. Его дар различения духовности был уникальным. Как при офсетной печати на бумаге оттискивается только то, что нужно, а остальное не прилипает, так в его душе отпечаталась лишь та Россия, которая порождается мыслями о ней Бога и именуется Третьим Римом, и ничто другое к ней не прилепилось. Он был одним из тех людей своего времени, которых можно перечесть на пальцах, которые видели Россию правильно, отметая все наносное и случайное. Это позволило ему внести заметный вклад в то, чтобы переход от дореволюционной России к послереволюционной не был тем полным разрывом, который декларировался большевиками, а содержал в себе максимально возможный при таких декларациях элемент преемственности. Произведенный в 1923 году в архиепископы и став наместником Сретенского монастыря в Москве, он сделался правой рукой патриарха Тихона и получил от него благословение на подвиг исповедничества – на участие в диспутах против наркома Луначарского и лжемитрополита «живой церкви» Введенского. Не теряя благодушия и чувства юмора, он играючи клал их на лопатки, убедительно доказывая безумство обновленчества и его обреченность на провал. К голосу жившей в нем светлой, мудрой и красивой, как он сам, прежней России прислушивались не только тысячи присутствовавших в зале, но и сидевшее в президиуме советское начальство. Это в конечном счете сыграло решающую роль в том, что власть отвернулась от живоцерковников и вступила в переговоры с православной Церковью, которая вернула себе многие храмы, захваченные раскольниками. Конечно, последние видели во владыке Иларионе своего главного врага, и по их интригам он попал и на Соловки, и в Ярославскую тюрьму, и в 1929 году, 28 декабря, умер в тюремной больнице Ленинграда от сыпного тифа. Великому архипастырю было всего 43 года… — 40 —
|