|
Проблемы состояли в том, что Ника арестовали. Так же, как и Орлов, он клюнул на подсадную утку: некий молодой человек посулил передать ему секретную информацию об афганской войне, и после получения пакета он был взят с поличным. Его обвинили в шпионаже и посадили в Лефортовскую тюрьму. А подоплека этой акции была следующая. В Америке завалился наш разведчик – тоже был схвачен с поличным, и его надо было выручать. Наши решили создать симметричную фигуру в лице Ника и обменять его на своего шпиона. Но наш-то шпион был настоящий, а вот Ник – отчасти сфабрикованный, и американцы сочли такой обмен несправедливым. Стороны долго перепирались, но американцы все же пересилили – поднялась их общественность, даже сам Рейган вмешался, и Ника пришлось выпустить. Так бы и сидеть нашему агенту в ихней тюрьме, но тут руководителям КГБ стукнула в голову счастливая мысль: выменять его на Юрия Орлова. Те согласились, и в один осенний день, когда Юра обмазывал глиной печку в ожидании сибирских морозов, за ним пришли кто следует, одели в новый костюм и с пересадками с вертолета на малый самолет, а потом на большой, доставили в США, где он живет и поныне. Вот ведь как получилось: нашего резидента хотели обменять сначала на одного моего друга, а когда это не удалось, поменяли на другого! Только вот посылочку жаль… Юрий Орлов и Петр Великий. Два похожих русских человека. Пусть первый похож на второго в том же смысле, как котенок на льва, пусть масштаб их личностей, тем более влияние на историю, несоизмеримы, и все-таки они из одного семейства. А если и есть между ними существенные различия, то они в пользу Орлова. Общее достоинство того и другого состоит в самоотверженности, в потребности служения отечеству. Оба они не щадили своих сил ради блага своего народа. Общая их беда в том, что они не умели сами определить, где благо, и доверялись в этом вопросе другим, а поэтому ошибались. Петр доверился Лефорту и другим иностранцам Немецкой слободы и увидел благо России в бритье бород, насаждении табака, отмене патриаршества и переплавке колоколов на пушки. Эффект от этих мер действительно был быстрым и впечатляющим, но в долгосрочной перспективе такие самовольные нововведения оказались для нас губительными, так как подорвали нашу духовную самобытность. После петровских реформ Россия стала внешне сильнее, но внутренне ослабла. Орлов доверился либералам, выдвинувшим идею о «социализме с человеческим лицом», в котором коллективизм разбавлен индивидуализмом. Если бы он проанализировал эту идею более тщательно, он понял бы, что те, кто так упорно ее насаждает в России, делают это единственно для того, чтобы расшатать устои государственности нашей страны. Они боролись с советским тоталитаризмом не потому, что он угнетал граждан – на них-то им было наплевать, – а потому, что он создавал крепкую державу, опасную для Запада в военном отношении. И с помощью реформ, осуществлению которых содействовали Орлов и другие диссиденты, они одержали в этой борьбе победу. В результате мы внешне стали много слабее, чем прежде. Брошу ли я за это рыжему Юре упрек? — 140 —
|