Россия земная и небесная

Говоря о второй характеристике, вернемся к тому, что было сказано в начале «для детей», добавив к этому богословский аргумент: только при наличии в Боге Лиц категория любви обретает дотварный статус и, более того, становится причиной сотворения мира , в котором преизбыточная Божественная любовь как бы выплескивается наружу. Ни в какой другой религии нет столь высокого понятия о любви, как в той, которая исповедует Троицу, что, конечно, сказывается на жизнеустроении, порожденном этой религией. Третья характеристика – придание христианством высочайшего достоинства человеку: здесь человек в некотором смысле входит в состав самого Божества, так как Второе Лицо Троицы есть Богочеловек. […]

Сподвижник Ярослава Мудрого

Святитель Иларион – колоссальная фигура в русской истории. Это не преувеличение, не выражение выплеснувшегося через край благоговения перед его обаятельной личностью, а несомненный объективный факт. Доказывается он очень просто: он сыграл ключевую роль в формировании как русской государственности, так и русской святости – разве этого мало для такой высокой оценки?

Его значение в обеих упомянутых областях можно назвать преобразовательным. На своем примере он показал то, что должно было войти в жизнь Руси, делая ее в политическом и религиозном отношении все более самодостаточной.

Говоря об Иларионе, историки всегда подчеркивают, что он был первым митрополитом всея Руси русским по крови – предстоятели, бывшие до него, были греками и назначались в Константинополе тамошним патриархом и утверждались византийским императором. Этот порядок был совершенно естественным, поскольку Русская Церковь в то время была одной из епархий Церкви греческой, вошедшей в нее в этом статусе по просьбе крестителя Руси святого Владимира. Но главное было не в том, что Иларион был этническим русским, а в том, что он был поставлен на митрополичью кафедру собором русских епископов. По тем временам это было совершенно невероятное событие, и оно не могло бы произойти, если бы не одно чрезвычайное обстоятельство: Русь в этот период воевала с Византией. Однако, когда был заключен мир, Царьград утвердил Илариона в его сане. Это был промыслительно явленный русскому народу прообраз будущей автокефалии нашей Церкви, которую она получила лишь триста лет спустя, в 1448 году. К этому не только экклезиологическому, но и политическому идеалу (ибо Церковь тогда не была «отделена от государства»), неожиданно блеснувшему на самой заре ее существования, Русь стремилась все эти три столетия, и воспоминания о стопроцентном национальном митрополите Иларионе ободряли и вселяли надежду.