Речи бунтовщика

Мы ничего не выигрываемъ, изб?гая споровъ о „теоретическихъ вопросахъ”; наоборотъ, чтобы быть „практичными”, мы должны ставить ихъ на обсужденіе и вс?ми силами оспаривать и защищать нашъ идеалъ анархическаго коммунизма.

Если теперь, въ періодъ сравнительнаго затишья, мы не будемъ разбирать этихъ вопросовъ, когда же мы это сд?лаемъ?

Въ день революціи, среди дымящихся баррикадъ, на развалинахъ стараго зданія, когда уже широко будутъ открыты двери будущему? когда надо будетъ им?ть опред?ленное р?шеніе и непреклонное желаніе привести его въ исполненіе? — Тогда будетъ уже не время разсуждать. Надо будетъ д?йствовать, д?йствовать немедленно, въ томъ или другомъ смысл?.

Предыдущія революціи не дали французскому народу того, чего онъ отъ нихъ ожидалъ, не потому, конечно, что онъ заран?е слишкомъ усердно обсуждалъ ц?ль надвигающейся революціи. Опред?леніе этой ц?ли и обсужденіе дальн?йшаго образа д?йствія народъ всец?ло предоставлялъ своимъ предводителямъ, которые неизм?нно обманывали его. Не существованіе опред?ленной теоріи пом?шало народу д?йствовать, а отсутствіе какой бы то ни было теоріи. Буржуазія въ 1848 и въ 1870 году прекрасно знала, что она будетъ д?елать въ тотъ день, когда народъ низвергнетъ правительство. Она знала, что она захватитъ власть, заставитъ народъ выборами санкціонировать свое правительство, вооружитъ мелкаго буржуа противъ крестьянина и рабочаго и, им?я въ своемъ распоряженіи войска, пушки, пути сообщенія и деньги, сум?етъ справиться съ трудящимися массами, если он? посм?ютъ предъявить свои права. Буржуазія знала , что она будетъ д?лать въ день революціи.

Но народъ не зналъ этого. Въ вопросахъ политическихъ онъ сл?по сл?довалъ буржуазіи; въ 1848 году онъ повторялъ за ней: „Республика и всеобщее избирательное право”; въ март? 1871 года, онъ вм?ст? съ мелкой буржуазіей провозглашалъ Коммуну. Ни въ 1848, ни въ 1871 году, у него не было никакого представленія о томъ, какъ приступить къ р?шенію самаго насущнаго вопроса, вопроса о хл?б? и труд?. „Организація труда”, этотъ лозунгъ 1848 года (призракъ, воскрешенный недавно н?мецкими коллективистами въ н?сколько изм?ненномъ вид?), былъ настолько неопред?ленный и расплывчатый, что ничего не говорилъ народу; то же самое мы можемъ сказать о коллективизм? Интернаціонала 1869 года во Франціи. Если бы въ март? 1871 года кто-нибудь спросилъ вс?хъ работающихъ надъ осуществленіемъ Коммуны, какъ приступить къ р?шенію вопроса о хл?б? и труд?, какую ужасную какофонію противор?чивыхъ отв?товъ ему пришлось бы услышать! Надо ли было отъ имени Парижской Коммуны захватить мастерскія? Можно ли было коснуться домовъ и объявить ихъ собственностью возставшаго города? Надо ли было захватить вс? съ?стные припасы и произвести разд?лъ? Надо ли было объявить вс? богатства, накопленныя въ Париж?, собственностью всего французскаго народа и воспользоваться этимъ могучимъ средствомъ для освобожденія всей націи? — Ни на одинъ изъ этихъ вопросовъ народъ не могъ дать опред?леннаго отв?та. Интернаціоналъ, отвлеченный непрерывной борьбой, не усп?лъ основательно обсудить вс?хъ этихъ вопросовъ. — „Вы разводите теоріи”, говорили вс?мъ, кто только приступалъ къ ихъ разр?шенію, а Соціальную Революцію опред?ляли расплывчатыми и неясными словами: Свобода, Равенство и Солидарность.