|
312 НИКОЛАЙ МАЛЬБРАНШ представляется моим очам. Словом, я не вижу, на что может пригодиться праведность и добродетель. Но если я посмотрю с открытыми глазами на богатство, я, прежде всего, увижу блеск его, и он ослепит меня. Могущество, величие, удовольствия, все чувственные блага связаны с богатством, и я не могу сомневаться, что для того, чтобы быть счастливым, нужно быть богатым. Точно так же, если я открываю свои уши, я слышу, что все люди ценят богатство, говорят лишь о средствах приобрести его, и хвалят, и почитают всегда тех, кто обладает им. Итак, это чувство и все остальные говорят мне: «Чтобы быть счастливым, нужно быть богатым». Если я закрою глаза и уши и обращусь к своему воображению, оно непрестанно будет мне представлять то, что видели и читали мои глаза, что слышали мои уши в пользу богатства. Но оно также представит мне эти вещи совершенно иным образом, чем мои чувства; ибо воображение всегда увеличивает идеи вещей, имеющих отношение к телу и которые мы любим. Так что, если я ему предоставлю свободу, оно вскоре введет меня в волшебный замок, подобный тем, которые так великолепно описывают поэты и сочинители романов, и там я увижу красоты, которые бесполезно мне описывать и которые убедят, что только живущий здесь бог богатств один может сделать меня счастливым. Вот в чем может убедить меня мое тело, ибо оно говорит лишь ради себя, и для его блага необходимо, чтобы воображение преклонилось перед величием и блеском богатства. Но если я посмотрю на то, что тело неизмеримо ниже духа, что оно не может быть учителем его, что оно не может наставить его истине и просветить его; и если с этою мыслью я углублюсь в самого себя и вопрошу себя, или, вернее, — так как сам для себя я не буду ни учителем, ни светом, — если я приближусь к Богу, и, когда смолкнут мои чувства и страсти, я вопрошу Его, должен ли я предпочесть богатство добродетели или добродетель богатству, я услышу ясный и внятный ответ, что я должен делать; ответ вечный, который всегда был, есть и будет; ответ, которого нет необходимости мне объяснять, потому что все его знают; те, кто читает это и кто не читает; ответ ни греческий, ни латинский, ни французский, ни немецкий, но понятный всем нациям; наконец, ответ, утешающий праведных в их бедности и утешающий грешников среди их богатств. Я услышу этот ответ, и он убедит меня. Я посмеюсь над мечтаниями своего воображения и иллюзиями своих чувств. Внутренний человек, который есть во мне, восторжествует над человеком животным и земным, которого я ношу. Наконец, возродится новый человек и совлечется ветхий человек, лишь бы я всегда повиновался голосу Того, кто говорит мне так ясно в тайниках моего разума; — 334 —
|