Разыскания истины

серьезно над этим подумать.

Но трудность состоит в том, чтобы узнать, не имеет ли материя еще каких-нибудь других атрибутов, отличных от протяженности и от тех, которые зависят от нее; так что сама протяженность вовсе не будет существенна для нее и будет предполагать нечто, что для нее будет сущностью и принципом.

1 Если принять это определение слова «сущность», все остальное, безусловно, доказано; если его не принять, то сущность материи сведется к вопросу о названии или, вернее, этот вопрос совсем не может быть поставлен.

РАЗЫСКАНИЯ ИСТИНЫ

295

Многие лица, очень внимательно рассмотрев идею, какую они имели о материи, и все атрибуты, известные в ней, размышляя также над явлениями природы, поскольку это позволяют сила и способность разума, глубоко убедились, что протяженность не предполагает ничего иного в материи или потому, что они не имели отчетливой и отдельной идеи об этой пресловутой вещи, предшествующей протяженности, или потому, что они не видели никакого явления, подтверждающего ее.

Ибо как, для того чтобы убедиться, что в часах нет никакой сущности, отличной от вещества, из которого они сделаны, достаточно знать, как может различное расположение колесиков произвести все движения часов, и затем не иметь никакой отчетливой идеи о том, что могло бы быть причиною этих движений, хотя бы у нас было несколько логических идей, — так точно, раз у этих людей нет отчетливой идеи того, что могло бы быть в материи, если отнять у нее протяженность; раз они не видят никакого атрибута, по которому можно было бы познать это нечто; и раз дана протяженность, даны и все атрибуты, которые мы мыслим принадлежащими материи; раз материя не служит причиною ни одного явления, относительно которого нельзя было бы допустить, что протяженность, различно формованная и различно движимая, может произвести его, — все это убедило их, что протяженность есть сущность материи.

Но как люди не имеют достоверного доказательства того, что в колесиках часов нет некоторого разума или какой-нибудь вновь созданной сущности, так никто не может без особого откровения утверждать, как геометрическое доказательство, что в камне нет ничего, кроме протяженности, различно конфигурованной. Ибо абсолютно возможно, что протяженность будет соединена с чем-нибудь иным, чего мы не постигаем, потому что не имеем о нем идеи; хотя кажется, думать и утверждать это довольно безрассудно, потому что противно рассудку утверждать то, чего не знаешь и не постигаешь.

Тем не менее, если даже предположить, что в материи есть нечто иное, помимо протяженности, это не помешает протяженности быть принятой за ее сущность, согласно только что данному определению этого слова, если осторожно относиться к этой мысли. Ибо, наконец, все существующее в мире, безусловно, необходимо должно быть или бытием, или состоянием какого-нибудь бытия; внимательный ум не может это отрицать. Протяженность же не есть состояние какого-нибудь бытия, следовательно, она есть бытие. Но так как материя не есть нечто составное из нескольких субстанций, как человек, состоящий из тела и духа; так как материя есть лишь одно бытие, то очевидно, материя есть нечто иное, как протяженность.