|
Примечания [1] В этой главе мы широко использовали положения, содержащиеся в неопубликованном курсе лекций Л. Жерне о началах политической мысли у греков, который он прочел в Практической школе высших исследований в 1951 г. [2] Плутарх. Солон, XIII. [3] См. об этом: Vlastos G. Solonian Justice. Classical Philology, 41, 1946, р. 65-83. [4] Гомер. Одиссея, XXIII, 13. [5] Павсаний. Описание Эллады, IX, 11, 2. M.-Л., 1938-1940. [6] Там же, VIII, 34, 1 и сл. [7] Там же, VIII, 17, 6 и сл., 19, 2-2. [8] См. об этом: Guthrie W. К. С. Orphee et la religion grecque. Etude sur la pensee orphique. Paris, 1956, p. 228 sq.; Usener H. Gotternamen. Versuch einer Lehre von der Religiosen Begriffsbildung. Bonn, 1896, p. 368. [9] Феогнид. Элегии, 1137-38.- В: Эллинские поэты. M., 1963. [10] Автор не упоминает четвертый разряд - фетов, т. е. людей, имевших доход до двухсот мер.- Прим. ред. [11] Плутарх. Солон, 14, 5. [12] Там же, 5, 4-5. [13] Will E. Korinthiaka. Recherches sur I'histoire et la civilisation de Corinthe des origines aux guerres medi-ques. Paris, 1955, p. 495-502. Об этическом аспекте начала денежной системы в Греции см.: Revue historique, 212, 1954, р. 209 sq.; Reflexions et hypotheses sur les origines du monnayage. Revue numismatique, 17, 1955, p. 5-23. [14] Ср.: Delatte A. Essai sur la politique pythago-ricienne. Liege et Paris, 1922. [15] Платон. Государство, IV, 432а. ч. 1. [16] Аристотель. Политика, II, 1267 b. [17] Как представляется, одно из компромиссных решений, принятых Клисфеном, состояло в последовательном отправлении архонтата каждым из глав трех соперничающих "фракций"; см. об этом: Meritt В. D. Greek inscription.- An early archon list. Hesperia, 8, 1939, p. 59-65; Wade Gеrу H. Т. Miltiades. Journal of Hellenic Studies, 71, 1951, р. 212-221. Имеет смысл сопоставить эту попытку разделения власти между противостоящими "фракциями" с той попыткой, о которой рассказал Аристотель применительно к предшествующему периоду: назначение десяти архонтов, в числе которых пять из эвпатридов, трое из земледельцев и двое из ремесленников (Афинская полития, V, 13, 2). [18] Аристотель. Афинская полития, VIII, 21, 3. Глава седьмая. Космогонии и мифы о высшей власти[126] Как правило, начальные периоды человеческой истории ускользают от нас. Что же касается Греции, то если зарождение философии означает закат мифологического мышления и становление рационального знания, то мы можем установить более или менее точно дату и место рождения греческого разума, так же как и его гражданский статут. В начале VI в. до н. э. в Милете Ионическом (западное побережье Малой Азии) такие мыслители, как Фалес, Анаксимандр и Анаксимен, положили начало новому типу размышлений о природе, сделав последнюю предметом систематического беспристрастного исследования (historia) и предложив созерцаемую целостную картину в качестве теории (theoria). Происхождение мира, его устройство, метеорологические явления первые "натурфилософы" объясняли, не прибегая к драматическим образам, присущим древним теогониям и космогониям, и грандиозным фигурам изначально великих божеств (букв, изначальных сил): возникновение мира и установление порядка они больше не объясняли подвигами и схватками сверхъестественных сил, составлявших основу мифа. В их учениях нет даже намека на тех богов, которых официальная религия в ее разновидностях ассоциировала [127] с силами природы. Реалистическая трактовка милетских "физиков" охватывает все бытие в его целостности. По их убеждению, не существует ничего, что не было бы природой (physis). Люди, божественное, мир образуют единый, однородный универсум, весь находящийся как бы в одной плоскости; они суть части или аспекты одной и той же природы (physis), в которой действуют одни и те же силы. Человек в состоянии дать ответ на вопросы о возникновении этой природы, ее разнообразии и организации; "с самого начала", так сказать, природа действовала точно так же, как сейчас и всегда: огонь, как всегда, сушит мокрую одежду, а в сите, если его трясти, как всегда, останутся самые крупные частички. Подобно тому, как существует только одна природа (physis), исключающая само понятие сверхъестественного, так и существует только одна власть,- и та носит чисто светский характер. Все, что мыслится как изначальное, лишается ореола величественности и таинственности. Поэтому ко всему "первоначальному" можно относиться как к вполне обычному явлению. Для мифологического мышления повседневный опыт, мог быть понят и иметь смысл лишь в сравнении с принятыми за эталон "изначальными" действиями богов. Для милетских же мыслителей характерен противоположный подход. Первоначальные явления и силы, образовавшие мировой строй (космос), объясняются аналогично процессам, наблюдаемым в повседневной жизни. Отныне не изначальное освещает и преображает повседневное, а наоборот [128]: повседневное делает изначальное умопостигаемым, предлагая модели, позволяющие понять, как образовался мир и мировой порядок. — 55 —
|