Указанные технические и экономические сдвиги не ограничивались греческим миром; начиная с IX в. до н. э. аналогичные изменения происходили в финикийских городах, переживавших период торгового расцвета [6]. Добавим, что реакция, вызванная указанными сдвигами [95] в греческом мире, выразилась в решительном объявлении происходящего беззаконием (аnоmia); желание преобразовать социальную жизнь в соответствии с общинными и уравнительными принципами было тем более сильным, что в этот "железный век" богачи потеряли всякий стыд: стыд (aides) покинул эту землю, вознесясь на небо и открыв простор для разгула страстей и бесчинств (hybris); на отношения людей легла печать насилия, коварства, произвола и несправедливости. Обновления требовали и религия, и право, и политика, и наконец экономика; следовало ограничить притязания знати, установить предел их воле к власти, подчинить обязательному для всех порядку. Этим общим порядком, высшей нормой является dike ("справедливость", "законность"). К ней обращается маг как к божественной силе, ее законодатель (nomothetes) реализует в законах; но от ее же имени тиран насаждает насилие. Dike должна установить между гражданами справедливое равновесие, гарантированную законность, правопорядок (eynomia), беспристрастное распределение обязанностей, почестей, власти между людьми и сообществами, составляющими общественный организм, иначе говоря, она должна гармонически сочетать эти элементы с тем, чтобы создать из них единое целое - полис. Первые признаки нового образа мышления проявляются в решении некоторых правовых вопросов. Так убийство больше не квалифицируется как частное дело, простое сведение счетов между родами; кровная месть, [96] ранее обязательная для родственников убитого и приводящая к фатальной цепочке убийств, заменяется контролируемым наказанием; мера наказания определяется уполномоченными полисом лицами, а также общественностью. Убийца, таким образом, становится объектом позора не только для близких жертвы, но и для общественности в целом. Такая универсализация системы наказаний за совершенные преступления, осуждение любых видов убийства, уверенность в том, что любое злодеяние (miasma) требует искупления, очищающего от зла,- все эти настроения тесно переплетаются с религиозным настроем, который в сельской местности выливается в распространение дионисийского культа, а в определенных слоях общества облекается в сектантство (например, "орфики"). Наряду с "учением" о душе и каре, ожидающей грешника в подземном царстве (Hades), о наследовании греха, цикле перевоплощений и т. п. это религиозное обновление характеризуется установлением очистительных процедур, связанных с новыми верованиями. В девятой книге "Законов" (872 d-e) Платон, в частности, замечает: "Ведь древние жрецы ясно рекли слово или сказание - как бы это ни называть - о том, что за пролитие крови мстит блюстительная Правда (Dike)". В ряду этих магов-очистителей особое место занимает Эпименид. Плутарх говорит о нем как о "любимце богов", знатоке "науки о божестве, воспринимаемой путем вдохновения и таинств" [7]. Это он был призван в Афины для изгнания скверны (miasma), тяготевшей над городом [97] после убийства участников заговора Килона. Инициатор очищающих ритуалов, Эпименид выступает в роли вдохновенного чародея, который, по словам Аристотеля, раскрывает не будущее, но прошлое: выявляет былые проступки, скрытые преступления, совершенные как по отношению к частным лицам, так и вызывавшие в городах смятение и болезни. Но этот религиозный реформатор, основатель святилищ и ритуалов, является также политическим советником Солона, одним из создателей его реформ. Так или иначе вся его деятельность была направлена на упорядочение общественной жизни, умиротворение и объединение полиса. Описывая роль Эпименида в регламентации траурного обряда, в частности, в отмене грубых, варварских обычаев, которые соблюдались большинством женщин, Плутарх заключает: "Но самое главное, умилостивительными жертвами, очищениями, сооружением святынь он очистил и освятил город и тем самым сделал граждан послушными голосу справедливости и более склонными к единодушию" [8]. — 43 —
|