|
И жажду познанья, И творческий дар. Дальше появляются молнии Зевса, -разгневанного деянием Прометея, просыпаются боги, и к Прометею посылается хищный ворон, чтобы терзать его тело. Но дух Прометея непреклонен. Прометей в этом стихотворении говорит: Пусть в борьбе паду я! Пусть в цепях неволи Буду я метаться И кричать от боли! — Ярче будет скорбный Образ мой светиться, С криком дальше будет Мысль моя носиться... И что тогда боги! Что сделает гром С бессмертием духа, С небесным огнем? Ведь то, что я создал Любовью моей, Сильнее железных Когтей и цепей!![83]. В-третьих, были у нас и критики Прометея ввиду совершения им безрассудного подвига, для которого не приспособлена ничтожная человеческая масса. У Баратынского в стихотворении «К Дельвигу» (1821) о Прометее мы читаем: Похищенной искрой созданье свое Дерзнул оживить безрассудный; Бессмертных он презрел,— и страшная казнь Постигнула чад святотатства. Баратынский яркими красками рисует эту «казнь», полученную людьми от Прометея: Наш тягостный жребий: положенный срок Томиться болезненной жизнью, Любить и лелеять недуг бытия И смерти отрадной страшиться[84]. Людям остается только мечтать о небе, и Прометей в этом ничем не может им помочь. Н. Щербина, которого мы уже упоминали выше, не только во(235)спевает Прометея за дарование людям свободы и справедливости, но и рисует тот тяжкий путь, на который встало человечество после получения дара Прометея. Этот путь рисуется у Щербины в стихотворении 1842 года «Дар Прометея», между прочим, так: Когда мы приняли огонь самосозданья, Природа спрятала в свою немую грудь И тайны ясные, и легкие познанья, И тернием усыпала нам путь... И бледен пламенник блестящий Прометея, И стал уж он приметно догорать, И мало сил у нас, и нет у нас елея Божественный светильник поддержать[85]. К. М. Фофанов, рисуя беспомощность человеческой природы, которая не в силах воплотить свои высшие видения, свои фантастические, но счастливые призраки, причину этого видит в том, что он лишен творческого дара Прометея. Это свидетельствует о том, что поэт признает творческую силу и мощь Прометея, но себя считает лишенным этой силы и мощи. В стихотворении 1893 года «Не зажигая звезд, плывет по небосводу...»[86] он пишет, обращаясь к своим «призракам»: О нет! Летите прочь, скорей летите прочь! Не я вас напою дыханьем Прометея,— Я нищ огнем души, я тростника слабее,— Летите от меня в заоблачную ночь! У Всев. Соловьева в рассказе «Бессо безумный» (1883) некий осетинский пастух Бессо набрел на прикованного Прометея и хотел его освободить, чему помешали его соседи по аулу, а он сам стал бродить вокруг скалы Прометея как безумный. Здесь нет прямой критики Прометея (который к тому же и не назван по имени), но почему-то местный пастух сошел из-за него с ума и проводит жизнь в непрерывном бродяжничестве[87]. — 188 —
|