м иллиарды животных ежегодно умерщвляются для того, чтобы удовлетворить нашу потребность в их мясе. Я люблю мясо, но вполне допускаю, что существуют серьезные философские аргументы, показывающие, что убийство живых существ для обеспечения нас каким-то видом пищи в высшей степени безнравственно. В этой главе рассмотрены главные из этих аргументов. Питание людейНа сцене: Леклерк только что заказал еще одну порцию свиных сосисок. Селби бросает на него неодобрительный взгляд. Леклерк: В чем дело? Я хочу поесть мяса. Почему бы мне не сделать этого, раз хочется? Селби: Потому что это связано с убийством живого существа. Леклерк: Ну и что в этом плохого? Селби: Как вы думаете, нравственно ли убить человека только для того, чтобы насытиться его мясом? Леклерк: Вы имеете в виду каннибалов? Конечно, нет! Селби: Тем не менее вы соглашаетесь с тем, что можно убивать и поедать поросенка, коров и цыплят? Леклерк: Да. Селби: Но тогда вы должны объяснить, почему безнравственно убивать и поедать людей, но это допустимо в отношении других живых существ. Какая разница между нами и животными оправдывает такое к ним отношение? 285 Селби ставит интересный вопрос. Как мы увидим дальше, на него непросто ответить. Несомненно, с точки зрения морали мы вполне правы, когда по-разному относимся к разным видам живых существ. Например, кдетям мы относимся иначе, чем к взрослым. Мы ограничиваем их действия, мы не допускаем их к голосованию и т.д. Но это оправданно, ибо дети недостаточно разумны для того, чтобы нести полную ответственность за свои поступки или рационально голосовать. Существует морально важная разница между детьми и взрослыми, которая и служит оправданием различного к ним отношения. Конечно, не все различия важны с точки зрения морали. Возьмите, например, цвет кожи и пол. Когда-то чернокожие и женщины были лишены права голоса. Их свобода была существенно ограничена (кое-где все это сохраняется до сих пор). Но хотя чернокожие и женщины подвергались угнетению, разница между ними и их угнетателями не могла оправдать несправедливого к ним отношения. И когда они получили свободу и право голоса, осталось ли что-то морально значимое в расовых и половых различиях? Нет, ничего не осталось. Тот, кто по-разному относится к людям вследствие расовых или половых различий между ними, тот исповедует расизм или маскулинизм — слепое предубеждение по отношению к тем, кто чем-то отличается. Селби же просит Леклерка указать то морально важное различие между нами и коровами, свиньями, цыплятами, которое оправдывает наше к ним отношение, столь не похожее на наше отношение к людям. Если Леклерку не удастся найти такое различие, то его также можно обвинить в безрассудном фанатизме, который ныне многие называют родовизмом*. — 173 —
|