|
Впоследствии, когда Саид стал de facto чем-то вроде интеллектуальной витрины палестинцев как нации,[434] ему приходилось отбиваться от банальнейшего из упреков — в самозванстве, в отсутствии у него права называться настоящим палестинцем. Взять хотя бы ту же самую тему утраченного иерусалимского дома. В 1999 году некий Юстус Вайнер (Justus Weiner), живший в Иерусалиме в квартале Тальбийе, устраивает самодеятельное расследование и пишет длинную статью[435] о том, что воспетое Саидом «пристанище» не принадлежал семье Саидов,[436] да и само семейство бывало в Иерусалиме в лучшем случае наездами. Саид ответил очень резкой статьей под характерным названием «Клевета в сионистском стиле». Но ему случалось отбиваться от аналогичных обвинений и с арабской стороны: его жесткая позиция по поводу тактики и стратегии палестинской борьбы воспринималась как двурушничество и вызывала понятное желание подвергнуть сомнению принадлежность Эдварда Саида к арабам — и, например, припомнить чересчур европейскую религиозную принадлежность или обвинить в не приличествующей арабу юдофилии. И, разумеется, многие сомневались в том, что можно внезапно ощутить себя изгнанником, сидя в собственном доме перед телевизором. Согласиться с этим нельзя. Да, в самом деле, один из самых «статусных» палестинских беженцев не имел экзистенциального опыта бегства . Чужой хлеб ему был не горек и чужие ступени — не круты. Тем большую ценность — в том числе индивидуальную, личную — имеет сделанный Саидом выбор. Это была не вынужденная поза, а занятая позиция , которую он принял сознательно. Выше уже было сказано, что Эдвард Саид не разделял идеалов арабского национализма вообще и палестинского, в частности. Более того, его жесткая полемика с нарождающимся палестинским национализмом стоила ему места в палестинском Национальном Совете.[437] Его главный политический труд — «Палестинский вопрос»[438] — так и не переведен на арабский, и, более того, запрещен к изданию в Сирии и Саудовской Аравии. Тем не менее для становления палестинской нации Саид сделал очень много — может быть, даже того не желая.[439] Труды Саида сыграли огромную роль в том, что палестинцы стали осознавать себя не просто «арабами», а отдельным народом — да, арабским,[440] но — народом. Когда Эдварда Саида называют «отцом палестинского национального движения», это даже справедливо, чем когда эту честь приписывают Ясиру Арафату. Теперь, пожалуй, стоит сказать несколько слов об отношении Саида к тому народу, который сейчас считается главным врагом палестинских арабов. — 292 —
|