Опыт о человеке

Необходимость независимых методов описательного анализа общепризнана7. Нельзя надеяться оценить глубину какой-либо отдельной области человеческой культуры, не прибегая при такой оценке к описательному анализу. Такой структурный взгляд на культуру должен предшествовать чисто исторической точке зрения.

История сама исчезает в огромной массе бессвязных фактов, если нет общей структурной схемы, с помощью ко­торой можно классифицировать, упорядочивать и организо­вывать эти факты. В области истории искусств такая схема была построена, например, Генрихом Вёльфлином42*. Со­гласно Вёльфлину, историк искусства не может охаракте­ризовать искусство различных эпох или различных худож­ников, если он не владеет некоторыми основополагающими категориями художественного описания. Он находит эти ка­тегории, исследуя и анализируя различные способы и воз­можности художественного выражения. Эти возможности не безграничны — фактически они могут быть сведены к не­большому числу. Именно с этой точки зрения Вёльфлин дал свое знаменитое описание классики и барокко. Термины “классика” и “барокко” используют отнюдь не в качестве названия определенных исторических фаз. Их задача — описать некоторые общие структурные образцы, не ограни­ченные определенной эпохой. “Вовсе не искусство XVI— XVII вв., — говорил в “Принципах истории искусства” Вёльфлин, — было предметом анализа, но лишь схема, а также визуальные и творческие возможности искусства в обоих случаях. Иллюстрируя это, мы должны были, естест­венно, обращаться к отдельным произведениям искусства, но все, что говорилось о Рафаэле и Тициане, о Рембрандте и Веласкесе, имело целью освещение общего хода вещей... Все преходяще, и трудно спорить с человеком, который рас­сматривает историю как бесконечный поток. С нашей точки зрения, интеллектуальное самосохранение требует сводить бесконечность событий к немногочисленным их результа­там”8.

Если уж лингвисту и историку искусства для их “интел­лектуального самосохранения” нужны фундаментальные структурные категории, то тем более необходимы такие ка­тегории для философского описания человеческой цивили­зации. Философия не может довольствоваться анализом ин­дивидуальных форм человеческой культуры. Она стремится к универсальной синтетической точке зрения, включающей все индивидуальные формы. Но не невозможность ли, не химера ли — такая всеохватная точка зрения? В человечес­ком опыте мы не находим тех различных форм деятельнос­ти, из которых складывается гармония мира культуры. На­оборот, мы находим здесь постоянную борьбу различных противоборствующих сил. Научное мышление противостоит мифологической мысли и подавляет ее. Религия в своем высшем теоретическом и этическом развитии стоит перед необходимостью защищать чистоту своего идеала от при­чудливых фантазий мифа или искусства. Таким образом, единство и гармония человеческой культуры предоставляют­ся не более чем pium desiderium — благими пожеланиями, постоянно разрушаемыми реальным ходом событий.