|
Но рассудительность всё же не главнее мудрости, и лучшей части души, так же как врачевание не главнее здоровья, ибо рассудительность не пользуется мудростью, но только следит, чтобы мудрость возникала [и развивалась]. А потому предписания рассудительности – это предписания ради мудрости, но не ей [самой]. Добавим к этому: Сказать, [что рассудительность главенствует над мудростью], это всё равно что сказать, будто наука о государстве начальствует над богами, так как она предписывает всё, что имеет отношение к государству. Книга седьмая (?). I. А теперь, исходя из другого принципа, надо сказать, что существует три вида такого, чего избегают в нравах: Порок, невоздержность, зверство (?????, ???????, ?????????). Что противоположно первому и второму, ясно, ибо одно мы зовём добродетелью, а другое – воздержностью, зверству же более всего подобает противопоставить ту добродетель, что превыше нас, – как бы героическую и божественную (так и Гомер сочинил слова Приама о Гекторе, что он – де был весьма добродетелен: «Так, не смертного мужа казался он сыном, но бога!»). Так что, если, как говорится, при избытке добродетели из людей становятся богами, то, очевидно, именно такой склад [души] противоположен зверскому, и, как зверю не свойственны ни порочность, ни добродетель, так не свойственны они и богу, но [у него] есть нечто, ценимое выше добродетели, а у [зверя] – некий род [нрава], отличный от порочности. Но как человек редко бывает «божественным» (сравним это с обычным обращением лаконцев: Когда они кем – то восхищены чрезвычайно, они говорят: «Божеский муж»), так редко встречается среди людей и звероподобный, причём главным образом среди варваров, да ещё рождаются такими из – за болезней и уродств, и мы клеймим этим [словом] тех между людьми, кто от порочности преступает [всякую] меру. Но об этой наклонности нам надо будет упомянуть позже, а о порочности было рассказано ранее, [теперь же] надо сказать о невоздержности, изнеженности (???????) и избалованности, (??????), с одной стороны, и о воздержности – с другой. Дело в том, что ни тот, ни другой склад [души] нельзя представлять тождественным соответственно с добродетелью или испорченностью, ни отличным по роду. Как и в других случаях, [нам] нужно изложить, что людям кажется, и, разобрав сначала спорные вопросы, показать таким образом по возможности все заслуживающие внимания мнения (?? ??????) об этих страстях, а если не [все], то большую их часть и самые главные, ибо, когда сложности будут разрешены и мнения, заслуживающие внимания, отобраны, тогда, видимо, и [предмет] показан достаточно. — 94 —
|