|
На рубеже 1960-1970 годов такой же негативный резонанс вызвали расогенетические исследования интеллекта, известный как “скандал Дженсена” [Булаева, 1991]. Этот американский исследователь на обширном экспериментальном материале показал, что наследуемость величины IQ у европеоидов и афроамериканцев приблизительно равняется 80%. Иными словами, этими данными подтверждается ведущая роль генетических факторов в формировании IQ, который считается показателем уровня интеллектуального развития. К тому же, по данным А. Дженсена, существует статистически достоверная межрасовая изменчивость величины IQ, причем у афроамериканцев этот коэфициент в среднем на 15 баллов ниже, чем у белых или индейцев. Он утверждал также, что у негров более развит ассоциативный уровень интеллекта и менее — концептуальный (способность к абстрагированию). Уровень внешнего давления на антропогенетику был столь высоким, что в 1972 году пятьдесят наиболее известных генетиков и биологов из ведущих научных центров США и Западной Европы (в том числе Нобелевские лауреаты — Ф. Крик, Ж. Моно, Дж. Кендрью) вынуждены были выступить с декларацией, которая защищала свободу научных исследований этой проблемы. В ней, в частности, констатируется: “Сегодня подобным [политически мотивированным — авт.] репрессиям, цензуре, клевете и оскорблениям подвергаются те ученые, которые подчеркивают роль наследственности в поведении человека”. В 1994 году появляется другое обращение — “Основное направление в науке об интеллекте” [Mainstream Science, 1994], где утверждается, что современная генетика и психология предоставляют адекватные доказательства роли генетической детерминации этого признака. Следующее обострение политического противостояния, вызванное развитием классической генетики, было обусловлено появлением в середине 1970 годов нового научного направления — “социобиологии”, предметом которого является изучение генетико-эволюционных основ социального поведения животных и человека [См. подробнее: Апресян, 1995, с.32-62; Эволюция, культура, познание, 1996; Биофилософия, 1997]. Основанием и исходным пунктом становления этого нового направления стала разработка такой генетико-эволюционной модели, с помощью которой появляется объективная возможность объяснить возникновение альтруистического поведения, в том числе, и у общественных насекомых. Концептуальное ядро этой модели включает три взаимосвязанных постулата:
Новый подход у исследователей генетики поведения животных не вызвал особого сопротивления и возражений. Однако на этой общей модели строится и социобиологическая концепция человека и, разрабатываемая в ее рамках теория геннокультурной коэволюции. Ее основная методологическая установка — анализ социальной и биологической эволюции человека как равноправных, взаимосвязанных и взаимообусловленных элементов целостной системы. Исходные идеи, проблематика и методология социобиологии не были принципиально новыми. Они имели аналогии в истории науки и философии. Однако ее основателям, прежде всего — Э. Уилсону[10], Р. Докинзу [Докинз, 1993], а также В.П. Эфроимсону[11] [1971, 1983, 1997] удалось сформулировать свои взгляды в терминах современной генетики и эволюционной теории, тем самым, придав им современное звучание. Конкретные программные и теоретические конструкты основателей нового направления, как писала одна из ведущих советских (и, впоследствии, российских) специалистов в области методологии современной биологии — Р.С. Карпинская, безусловно, отражали профессиональную подготовку авторов и стиль мышления, свойственный биологам и генетикам. “Интеллект был создан не для того, чтобы понимать атомы, или даже самого себя, а для обеспечения способности человеческих генов к выживанию”, — так Э. Уилсон полемически сформулировал один из тезисов социобиологии в своем, получившем Пулитцеровскую премию, эссе “О природе человека” [Wilson, 1977]. Соответственные социальные и культурные особенности обуславливаются сложной цепью событий, исходным моментом которой являются все же генетические детерминанты: “Может ли культурная эволюция высших этических ценностей развиваться в собственном пространстве и времени, полностью вытеснив генетическую эволюцию? Я думаю, нет. Гены держат культуру на привязи. Привязь очень длинная, но бесспорно моральные ценности конструируются в соответствии с их влиянием на генный пул. Мозг — продукт эволюции. Человеческое поведение, как и глубинные способности к эмоциональному ответу, которые направляют и руководят ими — это замкнутый механизм, — 20 —
|