|
И вот, подобно тому, как в имущественных делах людей признают недееспособными – в интересах всего общества и самих лишенцев, и никто не вопит об их мнимом бесправии; совершенно так же необходимо признать целый ряд людей политически недееспобными – в интересах всего народа, государства и самих лишенцев. Гражданин и активный гражданин – не одно и то же. Недееспособный гражданин сохраняет все свои законные права: право на государственную защиту, право на территориальное пребывание, общие права инициативы и неприкосновенной личности, право на труд, все социальные права, все имущественные права, все семейные и наследственные права; он сохраняет и все свои публично-правовые обязанности, которыми он преимущественно и строит государство, свое государство (повинности: налоговая, воинская, натуральная и др.). Он нисколько не становится «рабом». Он только не имеет права голоса в государственных делах. Прошло то время, когда люди – то ли по либеральной наивности, то ли по оптимизму, то ли по глупости, – верили в «свободную игру добрых и злых сил» (как в личном человеке, так и в государстве) и полагали, что «от злых сил в жизни бывает большая польза». За долгие годы всемирной революции мы могли окончательно убедиться в том, что «свободная игра» добрых и злых сил ведет к победе именно злых сил и что предоставление свободы злу есть или сентиментальная глупость, граничащая с предательством, или луково-умышленное злодеяние. Подобно тому, как в хозяйстве либералы постепенно научились тому, что творческое равновесие не дается множеству самочинно хозяйствующих людей, безвольно барахтающихся в собственной жадности; что неурегулированное хозяйство ведет к противосоциальным явлениям, к перевоплощению капиталов, к перепроизводству, к биржевым крахам, к затяжным кризисам и депрессиям; что частно-инициативное хозяйство надо не подавлять и не искоренять, а организовывать и приобщать к целесообразному регулированию, отнюдь не впадая в социализм; подобно этому наступает эпоха, когда такое творческое регулирование будет признано необходимым и в политике. Свободу человека, его верований, его убеждений и политических мнений не надо подавлять, но ее надо воспитывать, оформлять и духовно направлять. Обыкновенный человек, идя на выборы, несет в себе и нравственную личность, и обывателя, и патриота, и шкурника, и гражданина, и карьериста, и государственно-мыслящего избирателя, и ненасытного классового требователя. «Сверху» ему не говорится ничего из уважения к его «свободе»; но со стороны и снизу ему открыто и настойчиво внушают – утвердить в себе классового требователя, обывателя, шкурника и карьериста, и забыть все иное. В странах формальной демократии вокруг избирателя жужжат, как мухи, всевозможные искусители, политические торгаши из разных партий и даже стран, суля, зазывая, волнуя, пугая, колебля, забрасывая пропагандными листочками или предлагая прямую подачку (то «хлебом», то «зрелищами», то просто чеком). Они сулят шкурнику, запугивают обывателя, зазывают карьериста и натравливают классового требователя. В трудном, сложном и чрезвычайно ответственном для голосования – делается все, чтобы сбить человека и захватить его голос, чтобы снизить политически уровень голосующего; и все это – во имя «свободы». — 164 —
|