|
Только к вам не заказан след, Только с вами не одиноко. Вы, – которых уж больше нет, Ты, мое недреманное Око. Точно ветром колеблема жердь, Я средь дней. И нету покоя. Только вами, ушедшими в смерть, Оправдается дело земное. Знаю, знаю – немотствует ад. Смерть лишилась губящего жала. Но я двери в немеркнущий сад Среди дней навсегда потеряла. Мукой пройдена каждая пядь, – Мукой, горечью, болью, пороком. Вам, любимым, дано предстоять За меня пред сияющим Оком. (195) Следующий раздел – "Ликованье" – по тональности отличается от большинства других. Стихи этого раздела свидетельствуют о духовной радости, которая открылась Е. Скобцовой в ее нищете и скитальчестве. Одно из самых замечательных – пророческих, трагических и просветленных стихов, входящих в этот раздел, – стихотворение об обретении человеком, обнищавшим из любви к людям, своего Дома в"лоне Божием". Да, не беречь себя. Хочу на всех базарах Товаром будничным, голодным на потребу, За грош и каждому. В каких еще пожарах, Душа моя, ты подыматься будешь к небу? Никто, нигде, ничем, никак уж не поможет. Что человек для человека? Голос дальний? Иль сон забытый? Он уж не тревожит, – Немного радостней или печальней. Но есть защита крепкая. Иная помощь. Господня длань тяжелая. Ты – лоно Божье. Вот, безночлежная, я вечно дома. Дома. Одна в туманах ветреных, во мраке бездорожья. (217) Человек, лишенный настоящего отклика у ближних, находит иной покров и иную помощь – в Боге. Только нашедший такой Дом, очевидно, и может открыть свой дом для других, сделать из него убежище для всех страждущих и гонимых, как это сделает впоследствии мать Мария. По стихам"Ликованья"можно видеть, как из крайнего напряжения всех физических и духовных сил ("Нищенство и пыль, и мелочь, мелочь, / И забота. Так, что нету сил…") при обращении ко Христу ("Но не Ты ль мне руку укрепил, / Отвратил губительные стрелы?") рождается единение с Богом и духовная радость: Все смешалось, – радость и страданье, Теснота и ширь, и верх и дно, И над всем звенит, звенит одно Ликованье. (138) Духовная радость – одна из самых таинственных вещей на свете. В отличие от труда, страдания, мечтаний о будущем Родины, еды, тепла и человеческого горя и веселья, ликованье ни с кем разделить невозможно. Это состояние соответствует такому единению с Богом, когда обретается свобода. Мы не беремся сказать, является ли это состояние восторга тем, что на языке византийских богословов–аскетов, Псевдо–Дионисия–Ареопагита и преп. Максима Исповедника называлось"экстасисом"(возможно, каким?то видом его, характерным для"новоначальных"). Но вот какое мы находим у Е. Скобцовой поэтическое свидетельство об этом восторге и размышление о нем: — 156 —
|