|
обычно для "экотеологов", которые идеализируют жизнь средневековой деревни.
Рудольф Баро, влиятельный теоретик "зеленого" движения, живущий сейчас в Западной Германии, совершенно ясно говорит, что то, что ему нужно, - "это не экология, а теология - рождение нового Золотого века, который культивирует... в человеке благородство".
Он обращается назад, в XIII век, и цитирует основателя немецкого мистицизма Майстера Экхарта, "который жил в разоренной в наше время долине Рейна" и который говорил нам, что все сотворенное имеет Бога внутри себя. Баро находит те же мысли в поэтических высказываниях Мехтильды Магдебургской, христианской мыслительницы XIII в., цитируя прекрасную строчку из ее стиха о том, что все создания - это "вспышка Божьей благодати".
Таким образом, экологическое спасение для него - это вопрос религиозный, нечто такое, чего никогда не может дать безбожный мир секуляризма. Баро даже одобряет то замечание, которое сделал по поводу Горбачева аятолла Хомейни, сказавший, что советскому лидеру, если он хочет решить проблемы Советского Союза, следовало бы надеяться на Аллаха, а не на экономические реформы.
Другой теоретик, Вольфганг Закс из Пенсильванского университета, нападает на Worldwatch институт, ведущий экологический исследовательский центр, за его "сугубо современную ориентацию" и не соглашается с Эймори Ловинс, активным борцом за сохранение природы, выступающим за более эффективное использование энергии; в то же время сам Закс хочет "хорошего домашнего хозяйства", нацеленного на добывание средств, необходимых для существования5.
Иван Иллич, один из наших социальных критиков, наиболее одаренный воображением, автор нескольких превосходных работ, касающихся экологической теории, выступает против и "управленческого фашизма", и примитивного луддизма, направленного против всяческой машинизации и автоматизации. Однако он предлагает не что иное, как "сохранение устойчивого состояния без дальнейшего развития", - короче говоря, застой6.
Для Иллича состояние бедности является условием жизни человека и должно приниматься как таковое; кому же в таком случае
459
нужно развитие? Новая система создания материальных благ, по его мнению, "инъецировала новую жизнь в то, что в противном случае было бы исчерпавшей себя логикой индустриализма". Ему не удается понять, что новая технологическая система, основанная на знании, на самом деле противоречит старой логике индустриализма во многих пунктах.
Аргументация Иллича также, в конечном счете, является теологической. "Бог был той схемой, которая соединила космос" в те времена, когда одно только поддержание своего существования считалось нормальным и естественным, - состояние, в которое нам следует вернуться. До тех пор, пока Бог управлял сознанием средневекового человека, человечество и природа находились в состоянии равновесия. "Человек, агент неравновесного состояния", нарушил этот баланс вследствие научно-технической революции. Иллич рассматривает концепцию "экосистемы, которая может быть отрегулирована научными методами благодаря механизму множественных обратных связей", как некую западню и иллюзию. Совершенно ясно, что, по его мнению, возврат к миру аскетизма, в центре которого находится Господь Бог, был бы более желателен.
Теоэкологическая риторика содержит внутри себя нечто большее, чем намек на христианское представление о возмездии. Как отметили писатели Линда Билмс и Марк Байфорд, теологически мыслящие "зеленые" настаивают на том, что "потребление - это грех", а деградация и упадок окружающей среды рассматриваются как "наказание за чрезмерную любовь к потреблению, отсутствие духовности, расточительность"7. Как в воскресной проповеди, подразумевается, что мы должны "каяться и исправляться". Или же, хочется добавить, мы будем терпеть адские муки.
Вряд ли здесь уместно делать попытки разрешить те глубокие проблемы, которые подняты в экологических дебатах, столь же значительных в философском отношении, как и те, что обсуждались мыслителями просвещения на заре индустриальной эры. Важно, однако, отметить совпадение взглядов экотеологов и сторонников фундаменталистского возрождения с их глубокой враждебностью к светской демократии.
Общее для тех и других подчеркивание абсолютного, вера в то, что, вероятно, нужны резкие ограничения индивидуального выбора (для того чтобы сделать людей "моральными" или для того что-
460
— 230 —
|