|
И действительно, некоторое время спустя Спевсипп покончил с собой, устав от такого тяжкого существования. Однако далеко не все в этом вопросе единодушны. Многие полагают, что мы не вправе покидать крепость этого мира без явного веления того, кто поместил нас в ней; что лишь от бога, который послал нас в мир не только ради нас самих, но ради его славы и служения ближнему, зависит дать нам волю, когда он того захочет, и не нам принадлежит этот выбор; мы рождены, говорят они, не только для себя, но и для нашего отечества; в интересах общества законы требуют от нас отчета в наших действиях и судят нас за самоубийство, иначе говоря, за отказ от выполнения наших обязанностей нам полагается наказание и на том и на этом свете: Proxima deinde tenent moesti loca, qui sibi lethum Insontes peperere manu, lucemque perosi Proiecere animas. [79] Больше стойкости – в том, чтобы жить с цепью, которою мы скованы, чем разорвать ее, и Регул [80] является более убедительным примером твердости, чем Катон. Только неблагоразумие и нетерпение побуждают нас ускорять приход смерти. Никакие злоключения не могут заставить подлинную добродетель повернуться к жизни спиной; даже в горе и страдании она ищет своей пищи. Угрозы тиранов, костры и палачи только придают ей духу и укрепляют ее: Duris ut ilex tonsa bipennibus Nigrae feraci frondis in Algido, Per damna, per caedes, ab ipso Ducit opes animumque ferro. [81] Или, как говорит другой поэт, Non est, ut putas, virtus, pater, Timere vitam, sed malis ingentibus Obstare, nec se vertere ac retro dare. [82] Rebus in adversis facile est contemnere mortem Fortius ille facit qui miser esse potest. [83] Спрятаться в яме под плотной крышкой гроба, чтобы избежать ударов судьбы, – таков удел трусости, а не добродетели. Добродетель не прерывает своего пути, какая бы гроза над нею ни бушевала: Si fractus illabatur orbis Impavidam ferient ruinae. [84] Нередко стремление избежать других бедствий толкает нас к смерти; иногда же опасение смерти приводит к тому, что мы сами бежим ей навстречу – Hic, rogo, non furor est, ne moriare mori. [85] подобно тем, кто из страха перед пропастью сами бросаются в нее: multos in summa pericula misit Venturi timor ipse mali; fortissimus ille est, Qui promptus metuenda pati, si cominus instent, Et differre potest. [86] Usque adeo, mortis formidine, vitae Percipit humanos odium, lucisque videndae, — 15 —
|