|
в) Двусмысленность в понятии идеальности Математические образования — «предметы» науки, не ее продукты. Но они, как и все предметы подлинного познания, также предметностью не исчерпываются; они обладают сверхпредметным в-себе-бытием, ________ПРОБЛЕМА И ПОЛОЖЕНИЕ ИДЕАЛЬНОГО БЫТИЯ 529 и их закономерность природным отношениям свойственна точно так же, как и отношениям математического мышления. Природа наукой не занимается, но она и не дожидается прихода человеческой науки о математическом, она в себе самой математически упорядочена. А именно: она такова безотносительно к нашему математическому пониманию или непониманию. Наука — это наш удел, она приходит позднее. И она как раз находит природу уже математически оформленной. В этом заключается смысл высказывания Галилея, что философия в книге природы записана математическими буквами. Здесь, таким образом, лежит истинное и единственное достаточное основание познания в-себе-бы-тия идеальных предметов — пока, правда, только математических, но обнаружится, что этот аргумент без труда распространяется на дальнейшие области идеального познания, ибо способ бытия математических предметов невозможно отделить от способа бытия сущностей иного содержания. Характерно, что этот аргумент заключается не в данности идеального как такового и не в чистом феномене идеального познания, но в данности и познании реального, поскольку то уже предполагает и содержит в себе структуры идеального бытия как свои собственные. Благодаря этой вплетенности идеального и реального бытия друг в друга, за внешне висящим в воздухе идеальным образованием проступает как бы вся тяжесть реального в-себе-бытия, показывая это образование в его истинном оптическом характере. Одно только, правда, следует при этом иметь в виду, доказано пока лишь то, что математические предметы имеют характер бытия вообще, что оно не есть 34 Н. Гартман 530 ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ особое «идеальное» бытие. Если по каким-либо причинам признать таковое не решаются, боясь, к примеру, вызвать тем самым ненужное удвоение сущего мира, к чему мышление, не прошедшее онтологической выучки, пожалуй, склонно всегда, то ссылкой на реальность математических отношений в природе воспрепятствовать этому невозможно. Для такого мнения во всяком случае существуют точки опоры. Идеальное бытие для сознания, по натуре своей настроенного на реальный мир — несмотря на долгую и содержательную историю его проблемы, — есть нечто в высшей степени парадоксальное и подозрительное. Есть привычка исходить из совершенно иного различия — из противоположности внутреннего и внешнего миров, из картезианского дуализма cogitatio и extensio, теоретико-познавательной соотнесенности субъекта и объекта. В этом случае внешний мир, пожалуй, можно считать сущим, внутренний — рассматривать как предмет представления, мышления, фантазии. Реальное в этом случае равняется внешнему миру, идеальное — внутреннему; ибо «идея» в соответствии с укоренившимся в Новое время словоупотреблением понимается как представление. Так идеальное приравнивается к имманентному и за счет этого необдуманно лишается своего самостоятельного бытийственного характера. Если теперь математическое оказывается чем-то реальным в природных отношениях, то полагают, что, хотя оно тем самым высвобождено из сферы представления и мышления, но именно поэтому как раз и не есть «идеальное». — 250 —
|