|
[951] Типична для представления о подозреваемом следующая история, переданная Победоносцевым (Pobyedonostzev С. L'Autocratie Russe: Memoires politiques, correspondance officiele et documents inedits… 1881–1894. P., 1927): начальника личной охраны царя генерала Черевина просят, поскольку противоположная сторона наняла адвоката-еврея, оказать содействие госпоже, которая почти проиграла процесс. Генерал отвечает так: "Этой ночью я приказал арестовать этого проклятого еврея и держать его под арестом как так называемого политически подозрительного субъекта…В конце концов, как я могу одинаково относиться к друзьям и к какому-то грязному еврею, который может быть невиновен сегодня, но который был виноват вчера или будет виноват завтра?" [952] Обвинения, предъявляемые на московских судебных процессах, "строились на до смешного огрубленном и искаженном предвосхищении возможного хода событии. [Сталинские] рассуждения развивались примерно в следующих направлениях: в условиях кризиса они могут захотеть свергнуть меня — я обвиню их в свершении такой попытки…Смена правительства может ослабить боевую мощь России; и если их происки будут удачны, они будут вынуждены подписать перемирие с Гитлером и, возможно, даже согласиться на территориальные уступки…Я обвиню их в том, что они уже вступили в предательский союз с Германией и уступили советскую территорию". Таково блестящее объяснение московских судебных процессов, принадлежащее Дейчеру (Deutscher I. Op. cit. P. 377). Хороший пример нацистского понимания возможного преступления дает Ханс Франк. "Никогда нельзя составить некий полный перечень "опасных для государства действий, поскольку никогда нельзя предвидеть, что может угрожать руководству и народу когда-либо в будущем" (цит. по: Nazi conspiracy. Vol. 4. P. 881). [953] Преступные методы тайной полиции вовсе не исключительная монопольная традиция Франции. В Австрии, например, наводящая страх тайная полиция при Марии Терезии была организована и набрана Кауницем из кадров полиции нравов, так называемых "комиссаров целомудрия", привыкших жить вымогательством. См.: Bermann М. Maria Theresia und Kaiser Joseph II. Wien; Leipzig, 1881. (Источник указан Робертом Пиком.) [954] Несомненно, что огромная полицейская организация оплачивается из доходов, приносимых рабским трудом; удивительно то, что ее бюджет, кажется, не покрывался все же этими средствами полностью. Кравченко упоминает о специальных налогах, которыми НКВД облагал осужденных граждан, продолжающих жить и трудиться на свободе (см.: Kravchenko V. Op. cit.). — 576 —
|