|
Не следует смешивать себя с ними. Оставим в покое нейтральную метафизику, о которой можно говорить у Спинозы или у параллелистов Нового времени, потому что у них не отрицается несводимость природы и духа, и лежащая в основе субстанция становится общим и таинственным корнем двух порядков — rerura et idearum*. Но нейтральность имеет место, когда утверждается, что феноменология природы растворяется в духовной реальности. В спинозовой критике акосмизм означает недостаточность объяснения модусов, необходимость которых как проявлений, сущностных для существования самой субстанции, Спинозе и в самом деле не удается доказать. Против Спинозова акосмизма выступает лейбницево учение о монадах, являющееся его абсолютной противоположностью, — и, как все противоположности, оно совпадает с акосмизмом. Поэтому если акосмизм — недостаток, то в чем состоит этот недостаток? Существует субстанция, единое, но нет множества. Но этот пресловутый недостаток обнаруживается и в лейбницеанстве, которое его преодолевает только посредством произвольного акта, равнозначного акту, благодаря которому спинозизм допускает модусы помимо субстанции. Поэтому в учении о монадах, коль скоро существует множество и отсутствует единство, нет также и множества по той причине, которую я тоже изложил в «Общей теории» [1] и которая мне кажется не вызывающей возражений. Акосмизм снимается не противопоставлением множества единому, но объединением этих двух моментов в понятии развития. Именно это и делает актуализм, доказывая, что его способ является единственным, в котором — вплоть до установления нового порядка — эта вещь возможна. Стало быть, акосмист — не актуалист; и, более того, он тот, кто не хочет приближаться к точке зрения последнего. 1 Общая теория духа как чистого акта (Teoria generate dello spirito come atto puro. 4-a ed. P. 98). 6. ТРЕБОВАНИЕ ЭМПИРИЗМА Акосмист изворачивается, но «все же обязан дать какое-то удовлетворение все время возрождающимся мотивам обычного эмпиризма». «Безусловно, — отвечаю я, — и без угрызений совести». И вспоминаю свою вводную лекцию двадцатилетней давности «Абсолютный опыт и историческая реальность» [1]; и мог бы вспомнить обвинения позитивизма, столько раз выдвигаемые против моего способа философствования; и мог бы и вправду сказать, что ни одна философия опыта никогда не гарантировала, как актуализм, доводов эмпиризма, который не следует смешивать с тем или иным учением (в большей или меньшей степени кичившимся, что оно подтвердило эти доводы). Ибо обычный эмпиризм не тот, например, который исповедует сенсуалистическую доктрину; а тот, который замечает (и не может им пренебречь) различие между опытом, который он называет ощущением внешнего объекта, находящегося здесь и теперь, и другим опытом (говорящим об общей идее, к коей сводится этот объект). Эмпиризм, справедливые требования которого нужно учитывать и удовлетворять, — эмпиризм неизгладимого сознания различий, благодаря которым опыт изменяется до бесконечности и ставит нас перед бесконечным многообразием реального. — 157 —
|