|
формальность и не отягощать свою совесть, вы направили нам ходатайство, хотя прекрасно знали, что оно для нас неприемлемо; но вы, вероятно, полагали сослаться на него, если бы дело дошло до объяснений. Допустим, у вас были основания для таких необычных поступков и намерения ваши были чисты, иного я и помыслить не могу. Но как вам удавалось с такими мыслями в голове, с такими желаниями, решениями в сердце, внутренне уже предав свое знамя, так долго молча оставаться на своем посту и по видимости безупречно выполнять свои обязанности? -- Я для того и явился сюда, -- сказал Магистр Игры все с тем же неизменным дружелюбием, -- чтобы обо всем переговорить, ответить на каждый ваш вопрос, и я твердо решил, раз ступив на путь своеволия, покинуть Хирсланд и ваш дом не прежде, чем увижу, что мое состояние и мои действия хотя бы отчасти стали вам понятны. Магистр Александр задумался. -- Должно ли это означать, что вы надеетесь добиться с моей стороны одобрения вашим поступкам и вашим планам? -- спросил он затем в нерешительности. -- Ах, об одобрении я и не помышляю. Я лишь надеюсь и жду быть понятым вами и сохранить хотя бы крупицу вашего уважения, когда уйду отсюда. Прощание с вами -- последнее, что предстоит мне в Провинции. Вальдцель и Селение Игры я покинул сегодня навсегда. Александр опять на несколько секунд сомкнул веки. Слова этого непостижимого человека были столь потрясающими и неожиданными! -- Навсегда? -- переспросил он. -- Вы, следовательно, и не помышляете о возвращении на свой пост? Должен сказать, что вы умеете ошеломить человека! Один вопрос, если позволите: считаете ли вы еще себя Магистром Игры или нет? Иозеф Кнехт взял в руки привезенный с собой ларчик. -- Я был им до вчерашнего дня, -- ответил он, -- и надеюсь сегодня быть освобожденным от этого поста, вручив в вашем лице Коллегии печать и ключи. Они в целости и сохранности, в Селении — 187 —
|