Гуманитарное знание и вызовы времени

Текст как картина видения предполагает возможность актуализированного «развертывания» данного знакового образования во всех текстоментальных направлениях (пространственных, временных и духовных), доступных субъекту, т. е. ограниченных именно его точкой зрения. Это качество текста, определяющее актуальный текстоментальный горизонт видения наблюдателя, называется дискурсивностью текста, а свойство текста приобретать это качество – дискурсивируемостью.

Концептуализация локальных текстов русской культуры на сегодня представляет собой, по всей видимости, высшее выражение процесса национального семиозиса, является адекватным ответом на потребности социокультурной идентификации современного российского общества и построения в России коммуникативного сообщества.

Михаил Эпштейн. Пластичность философского текста: почему одни авторы более читаемы, чем другие

Философская критика занимается прочтением и толкованием текстов, но остаются неясными условия их читаемости. Почему один текст читается легче, чем другой? Почему он влечет за собой читателя, втягивает в себя, не позволяет оторваться? А другой текст, вроде бы глубокий и содержательный, – отталкивает, вызывает почти физическую неприязнь.

Движение мысли родственно движению вообще, т. е. нуждается в направленности, последовательности. Текст – это смысловой ландшафт. Корни слов, этимоны, первообразы должны соединяться в некий пластический жест, очерчивать траекторию смысла. Чтение – это продвижение по тексту, который, следовательно, должен быть увлекательной дорогой, задающей направление и открывающей перспективу. Текст с трудом проходим, если корни слов торчат в разные стороны, первообразы выворочены, пространство расколото вдребезги – это как босиком ходить по мелким острым камешкам или продираться через спутанные заросли.

У Михаила Бахтина, например, слова прекрасно ориентированы в пространстве, слагаются в жест и влекут за собой читателя, побуждают двигаться вместе с текстом, как хорошая картина не позволяет отвести взгляда. Вот короткая фраза из книги о Рабле:

«Смех не дает серьезности застыть и оторваться от незавершимой целостности бытия»[334].

Застыть и оторваться от целостности – это пластически связное движение внутрисловесных образов. Так капля смолы может застыть и оторваться от древесной коры. Кроме того, у Бахтина работает звукопись и внутренняя рифма. «Не дает… застыть… оторваться от бытия» – здесь перекликаются разнообразные сочетания гласных с «т»: «дает», «стыть», «от…вать», «от», «быт». Бытие может застыть, но смех не дает.