|
Этот характер "руководства к повседневной жизни" особенно заметен, если сравнить трактат Артемидора с Речами Элия Аристида*-- болезненного, исполненного тревоги человека, из года в год внимавшего сновидениям с рецептами всевозможных способов лечения, которые бог посылал ему на протяжении его необычной болезни. Нетрудно заметить, что Артемидора не занимают чудеса, и в отличие от большинства текстов данного нас жанра его книга не опирается на практику культовой терапии, хотя и содержит традиционную формулу обращения к "отеческому богу" Аполлону Далдийскому, покорствуя которому онирокритик из Далдий взялся за свой труд: "Много раз он побуждал меня к тому, ныне же он воистину стоит надо мною и едва ли не прямо повелевает мне писать"2. В другом месте Артемидор сам подчеркивает отличие своего трактата от книг таких толкователей, как Гемин Тирский, Деметрий Фалерский или Артемон Милетский, которые "перечисляли множество снов, в особенности предписания и исцеления, полученные от Сараписа"3**. Сновидец, к которому обращается Артемидор, это не встревоженный праведник, ожидающий указаний свыше, но "каждый" человек, чаще всего мужчина (сны женщин рассматриваются в особой главе как возможные варианты тех случаев, когда в зависимости от пола субъекта изменяется смысл сновидения), у которого есть семья, имущество, зачастую свое дело (он ведет торговлю, держит лавку), нередко слуги и рабы (хотя учтены и случаи, когда у него нет ничего). Его волнует прежде всего здоровье,-- но также и жизнь и смерть близких, успех в делах, обогащение и разорение, браки детей, общественные обязанности, которые время от времени ему приходится исполнять. Одним словом, речь идет о клиенте среднего достатка и социального положения. Текст Артемидора раскрывает нам образ жизни и заботы обычных людей. __________ 1 Там же, III, заключение. * Имеются в виду Священные речи Элия Аристида (XXIII--XXVIII), в которых он описывает историю своего многолетнего недуга (по всей видимости, подагры), а также чудесного исцеления, дарованного ему Асклепием, отличались чрезвычайно экзальтированным стилем; см. в русском переводе Ю. Шульца Вторую священную речь //Ораторы Греции .-- М., 1985.-- Прим. ред. 2 Там. же, II, заключение. 3 Там же, II, 44. ** Об оракуле канопского Сараписа см. Страбон, География , XVII, 1.17.-Прим. ред. Однако автор преследует и теоретическую цель, о которой упоминает в посвящении Кассию. Он намерен опровергнуть противников ониромантики и убедить скептиков, не верящих в те способы гадания, с помощью которых толкуют знамения. Поэтому голому изложению выводов Артемидор предпочитает хорошо продуманное исследование и дискуссию о методе. Он не самонадеян и не пренебрегает трудами предшественников: — 4 —
|