|
§288. Чтобы исправить эту ситуацию, необходима та работа, которую призвана осуществлять грамматика разума. Она имеет своим предметом всю совокупность определений природы вне зависимости от их ведомственной принадлежности. Но, в отличие от конкретных наук, она рассматривает их не в эмпирическом, а в понятийном значении, в качестве элементов единого в себе понятия природы. Грамматику разума интересует, следовательно, не какое-то конкретное пространство, существующее между двумя деревьями, а определение пространства как такового, не какой-то конкретный период времени, разделяющий два события, а определение времени как такового, и точно так же – не локальное передвижение какого-то конкретного предмета, а определение движения в его всеобщем значении, и т.д. §289. Основы понятия природы также были разработаны Гегелем в его энциклопедии, во втором томе которой –"Философии природы" – он выстроил все известные на то время её определения в один логически последовательный ряд. Однако постгегелевская философия оставила и этот раздел его энциклопедии без должного внимания. Соответственно, все эти годы различные определения природы продолжали оставаться в разрозненном состоянии. В философии они исследовались отчасти в курсе онтологии, которая занималась преимущественно определениями механики (пространство, время, движение, материя), отчасти – в так называемых курсах по философским проблемам естествознания, где исследовались преимущественно те определения природы, которые раскрывают её качественную сторону. Поскольку при таком отношении необходимость приведения определений природы к единству её понятия отпадала, то методологическая сторона работы с ними была сосредоточена на выяснении того, насколько полно можно доверять создаваемым естественными науками знаниям о природе. Данная постановка вопроса привела к появлению в составе философии такой вспомогательной дисциплины, как логика и методология науки. И только робко заявляющая о себе эпистемология – наука о научном знании – номинально претендовала на то, чтобы восполнить отсутствие философского учения о понятии природы. Однако дальше невнятных деклараций и там дело не продвинулось. Для самих же естественных наук наличие к ним такого внимания со стороны философии было безразлично. Но, тем не менее, сам факт присутствия названных курсов в составе философии свидетельствует о сохраняющемся в ней интуитивном чувстве того, что философская мысль должна иметь отношение к естественным наукам, что ей есть, что там делать. Но вот что именно и каким образом – это для неё так и осталось непонятным. — 151 —
|