Сочинения в четырех томах. Том 4

Переписка подобна ткани, основу которой составляют семь нитей-адресатов: мать, жена и пятеро детей, а на основу ложит­ся вьющийся из челнока непрерывно, как пряжа Парки, уток — нить, переходящая из одного письма в другое, от адресата к адресату. Ее толщина меняется, разнообразна расцветка, и ткань оказывается то плотнее, то реже, окрашиваясь разным смыслом и содержанием. Из ткани переписки можно вытянуть фрагменты. Так, отпрепарированы поэма «Оро» и водорослевая проблема. И они композиционно оказались стройными кон­струкциями, но имеют прочное начало — фундамент, структуру и естественное, но формально не завершенное окончание. Одна­ко в целом в переписке есть трагическое завершение вплоть до подведения итогов и болезненного стремления успеть в оста­вшихся страничках передать детям как можно больше.

Столь пристальное внимание к композиции писем не случай­но. В письмах своим детям П. А. Флоренский подчеркивал, что понять произведение можно, лишь открыв закон его композиции.

Текст, расчлененный на отдельные фрагменты, связанные созвучиями и перекликами тем, вообще характерен для Флорен­ского. Так построены, например, работа «У водоразделов мыс­ли» и знаменитый «Столп и утверждение Истины». В последнем случае в подзаголовке дается примечательное уточнение—«Опыт православной теодицеи в двенадцати письмах» 4. Иногда письма, доработанные о. Павлом, превращались в главы его трудов. Например, вступление «На Маковце» к труду «У водоразделов мысли» выросло из письма В. В. Розанову5

Многие работы о. Павла по сути своей письма, они на­полнены интимным внутренним светом, играющим на гранях

3 Там же. С. 30—31.

4 Священник Павел Флоренский. Столп и утверждение Истины: Опыт православной теодицеи в двенадцати письмах. М., 1914. Репринт в кн.: Флоренский П. А. Избр. произв.: В 2 т. Т. 1.

5 Флоренский П. А. Избр. произв.: В 2 т. Т. 2. С. 370.

Q

композиции, и обращены к читателю-другу. Слово Флорен­ского— символ, т. е. оно всегда еще что-то. Это «что-то» долж­но быть раскрыто, и раскрыто тем, кто в той или иной степени сродствен автору по мироощущению,— отсюда обращенность к личности, лицу, а не к среднестатистическому индивиду, аб­страктной публике. Поэтому можно ожидать, что центральный символ того или иного периода жизни, оформляющий его специфическую глубинную интуицию, в переписке будет нащу-пываться не сразу и лишь впоследствии оформляться, сопряга­ясь с прошлым и настоящим опытом, насыщаясь многообрази­ем перекликающихся, дополняющих друг друга смыслов.