Сочинения в четырех томах. Том 4

1

ощущать обособленность острдаа от материка. Мечтал плавать по морю. Во дворе у нас в Батуіе, в доме Айвазова, стоял ящик, в котором мой отец производит испытания цемента и извести. Я влезал в этот ящик, брал галки вместо весел и видел себя плывущим по безбрежной глад* океана. Выскакивали из воды летучие рыбки, в глубине вщнелись кораллы и водоросли, а я плыл в упоении, забывая эбо всем окружающем. Иногда сооружал из досок плот и плавіл на нем, тут же по двору. Это, воображаемое, море сливалось с действительным, и все дары его, в Батуме, кстати сказать, очень (едные, принимались с теплотою: обычные кочерыжки кукурузн, обточенные палки, дощечки и пробки, рогатые орехи Trapanatans (чилим—этого названия я не знал), медузы и разнообразные морская галька и гравий.

Москва

Ольге Павловне

Флоренской Флоренский

Угол Долгого переулка и Павел Александрович

Новоконюшенной улицы, д. 12, кв. 7 Сп. 2, Доп. 3

1936.V.24. Соловки. № 62. Дорогая мамочка, поправилась ли ты? Из письма, старого, Анны я узнал о твоей болезни, и с тех пор нет никаких известки. Вообще, последнее время мы были совсем отрезаны от материка, а я и посейчас ничего не получаю, хотя сообщение возобновилось. Безпокойно за всех вас, при дальности разстояний ваша жизнь представляется м. б. и более тяжелой, чем есть на самом деле, или так себя стара­ешься успокоить. Живу я по прежнему. День и часть ночи проходит в работе, немного читаю, гл. обр. по выходным дням, сопоставляю различные числовые данные, характеризующие жизнь природы, м. б. больше по привычке подводить итоги всему познанному и все приводить в ясность. Провести же какую-либо углубленную и законченную работу здесь конечно нельзя, так что все мои сопоставления—только материалы, требующие не только разработки и обработки, но и существен­ных восполнений. Недавно прошел поперек всего острова от моря до моря. Об этом путешествии я писал Анне, так что повторяться не буду. Морской берег здесь весьма отличен от батумского. Тем не менее мне вспоминалось детство. Этот берег, соловецкий, менее поэтичен, но интереснее и более насы­щен жизнью, тогда как Черное море исключительно безплодно и безжизненно (вследствие крутизны берегов и сероводорода на глубине, губящего жизнь). Вероятно в связи со старостью меня все более охватывает желание дать себе точный отчет в целостной картине мира, не схему и теории, а конкретную сводку того, что мы

1

действительно и опытно знаем о мире. Это естественно желание подвести итоги своим знаниям и резюмировать их. Раньше все казалось слишком несовершенным и требующим дальнейшего изучения. Теперь же, когда слабее мысль, особенно [нрзб. ] хочется установить положительные [нрзб. ] опыта, не дожидаясь доработ­ки, которой конца не видно и которая все равно не будет доведена далее даже до относительной степени полноты. Будущее буду­щим, а всетаки* надо себе сказать, что же есть в настоящем. Этим отчасти стараюсь отвлечь себя от мыслей обо всех вас и от безпокойства за вас. Совсем не представляю, чем занят Шура, что делает Андрей, как живет Лиля. О Лиле я иногда вспоминаю с одним из ее старых знакомых, о Васе—с его знакомым, но все это относится к прошлому, а не к настоящему.—Я здоров, живу в хороших условиях, но конечно сегодня так, а завтра может быть иначе. Крепко целую тебя, дорогая мамочка, береги себя. Наде­юсь, Василий и Наташа бывают у тебя, относительно Кирилла — не знаю, т. к. он чаще ездит домой. Кланяюсь Люсе, Шуре, тете.