|
1 нибудь хорошо. Но ее-то я и лишен и нахожусь в постоянном безпокойстве.— Сумел ли ты разобраться в работах Д. И.? Я так и не знаю, вышла ли его «Палеонтология». Вероятно с его смертью ты совсем отстанешь от палеонтологии, хотя и то, что уже приобрел в этой оэласти будет полезно тебе. Но жаль, что ты совсем не познакомился с фитопалеологией, я думаю, при изучении осадочных город и минералов биолитиче-Ских эти познания совершенно необходимы.— В «Поли. собр. сочин.» Пушкина, т. 5, Гос. Изд. Худ. Литер. М.— Л., 1933, стр. 428, в «Заметках о Шваничо я нашел интересное сведение: «Четыре брата Орловы /Екатерининские/ (потомки стрельца Адлера, пощаженного Петром В. за его хладнокровие перед плахой), были до 1762 г. бедные гвардейские офицеры, известные буйной и беспутной жизнью». Род Орловых меня давно интересует. А сведения о происхождении их от Адлера я, кажется, знал, но как-то не учел. Еще меня занимает связь родов Арсеньевых, Разумовских, Васильчиковых, это все Елизаветинские деятели и тоже связанные с Орловыми. Вероятно много сведений можно было бы получигь из архива Орловых—Давыдовых. Крепко целую тебя, дорогой. Не забывай. Боюсь, это письмо уже не застанет тебя в Москве. 22.V. Было бы хорошо, если бы мама прожила у нас лето, и для вас и для нее. Москва Плющиха Угол Долгого пер. и Новоконюшенной ул. д. 12, кв. 7, кв. О. П. Флоренской. Флоренский Анне Михайловне Павел Александрович Флоренской Спис. № 1, Д. 2 1935.V.25. № 19. Дорогая Аннуля. Говорить и писать о погоде— дурной тон. Но в моих условиях письма приходится наполнять метеорологическими бюллетенями. Право больше нет подходящих тем. К тому же погода здесь такая гнусная, что определяет все настроение. Сера, тускла, солнце светит редко, а когда светит, то жидко и призрачно. В хмурые же часы и дни бывает, как напр. вчера настолько сумрачно, что трудно работать в комнате. Вчера например пришлось зажечь электричество. И это — в мае, в конце мая! Ночью полусветло, днем полутемно. Какая разница с залитым светом ДВ, где свет тугой и упругий, где все заполнено светом, и летом и зимой. Что здесь поселяют — это понятно; однако здесь селились когда-то, трудно понять, чего ради. Весь монастырь лишен духа, и чувствую, это—не только теперь, но и прежде было так. Недаром Соловки всегда не внушали мне доверия. Было тут крупное хозяйство, 1 была большая распорядительность и умение, но смысла и целі что-то не видпъ. Прежние путешественники с восторгом отзы ваются о монанеской трудовой коммуне, превосходной органи зации работ, с передовом хозяйстве. Но что-то мне не попала лось указаний о глубоких людях, о высокой культуре, о тонки? чувствах. Кажется, правильно будет суждение, что этого всегс и не было, а ©ли и было, то тонуло в хозяйственных заботах Поверхностно я оглядел музей, но не нашел там чего-либс волнующего. I соборе так и не был до сих пор, не хочется. Мои мысли только г вами. Зинаиду Яковлевну я помню хорошо; еще в студенческие годы покупал в аптекарском магазине фотографические принадлежности и разные химические товары, иногда беседовали по фармацевтическим вопросам. Зин. Як. была всегда очень любеша и предупредительна, давала советы, что лучше. Как-то, помню, мне дали на подержание фотографическую камеру—надо было сделать пересъемки со старинной анатомии на латинском *зыке. Помню, это было древнейшее изображение нервной системы, а я подбирал материалы по солнечному сплетению, которое меня очень занимало. Жаль Петра Конст Если встретишься с ним, передай ему мое соболезнование по случаю смерти 3. Я.—Письма ваши, кажется, все доходят. Хотя и с большим спозданием. Меня удивляет и беспокоит, почему вы не получаете моих писем; пишу их аккуратно, в месяц по три письма. Разве что застряли где-нибудь по дороге. Вашими письмами я только и живу; когда не получаю, то сильно угнетен, но к сожалению, ваши последние письма с сообщением о болезни Оли, о болезни Мика, о твоем переутомлении, об отсутствии работы у Киры, о волнениях Тики и пр. вовсе не способны дать спокойствие.—Спрашиваешь о праздниках. Вообще праздники и не праздники у нас проходят почти одинаково, т. е. в работе. Впрочем большие праздники слегка заметили. В Кремль я хожу гл. обр. только на лекции или в библиотеку. В театре и на концертах пока что не бываю. Радио у нас в Биосаде нет, так что если я и слышу что-ниб. по радио, то отрывочно и случайно, когда попадаю в Кремль.— Одним только здесь хорошо—птичьими звуками. Чувствуешь, что Европа, а в Азии леса мертвы и безмолвны. В безмолвии больше величия и торжественности. А все таки у меня забилось сердце, когда на Медвежьей горе я услышал чириканье какой-то птички на сосне и сказал себе: «Я — в Европе». Крепко целую тебя, моя дорогая Аннуля. Бодрись, не унывай, радуйся на детей. Кланяйся маме и С. И. — 176 —
|