Сочинения в четырех томах. Том 3. Часть 2

1

окончательно сформировался, а качества этого духовного скла­да получили преимущественную оценку. Это—богиня умирен­ная и необыкновенно кроткая и благостная, материнскою любо­вью дышит она ко всему человеческому роду, причем в матери­нстве ее выделено начало не стихийное, и даже не рождение, а нравственное, ласковость и глубокая тишина. Ужасы преис­подней и трагическое смерти идут мимо образа Земли-Матери. Миф показывает Деметру наиболее человечною из небожите­лей; теплота и ласковость, раскрытые впоследствии христиан­ством, в античности имели свое гнездо именно под ее покровом. Не без причины образ Богоматери, Заступницы и Теплой Пред­стательницы, явился человечеству как исполнение его предчув­ствий и исканий именно около Деметры.

Действительно, в Дмитрии весьма определенно сказывается его связь с землею, и чрез землю—с Землею-Матерью. Но насколько первая очевидна и выражена, настолько же вторая живет в нем, как тончайший привкус, и преимущественно в дет­стве. Скорее даже, материнство Земли вьется около Дмитрия и самим им смутно чается, как заветная и дорогая, но почти утраченная святыня детства. Это—тайная и скрываемая не только от сторонних взоров, но почти что и от своих собствен­ных, надежда: ласка, тишина и кроткая умиренность, сияющие как один небесный образ из глубины собственного существа, до которой нет доступа, о которой не скажешь, так темно там все, кроме этой заветной звездочки, но которая однако есть на самом деле, и,— придет время,—окажется всем. Но для этого надо спуститься к ней, в бездонность себя самого, se ipsum transendere,—а возможно последнее не иначе, как кончиной. И вот, до того времени благоразумно молчать о материнстве земли, затаив это знаіше в себе, а жить и действовать другим— землею, как стихиею.

Дмитрий отторгается от Земли и попирает ее, исполненный мощи, с напором которой не знает, что делать. Сын Земли—он живет, как сын праха. Отходя от Матери, он лишается ее кротости, ее мира, ее благостности, потому что не имеет ее цельности; все это, как сказано, уходит в глубокие подземелья его души и живет там тайным воспоминанием о потерянном рае своего детства и сладостною надеждою, что рано или поздно, после всех бунтов и скитаний, он вернется к покорности. Но, Дмитрий, не имея цельности Земли, и в восстании своем сохраняет стихийную основу Матери и несет в себе ее силы, но без ее нравственного облика, без той цельности, которою эти силы уравновешиваются и приводятся в гармонию. Он—сын Земли и сам земля, в буйстве несоразмеренных и противоборствующих друг другу влечений.