Сочинения в четырех томах. Том 3. Часть 1

— Да, я употребил слово «магия». Употребил не случайно, а сознательно и намеренно. Употребил в смысле гораздо более широком, чем понимание, заключенное в вашем вопросе. В него я включил и объединил не только христианское, но и языческое миропонимание и понимание магии. Это мой взгляд, а не оговорка. До христианства тоже была религия. И тоже были «таинства». Например, греки причащались кровью козла. Это ли не магия? Вяч. Иванов сказал бы, что это одно и то же с христианством. И, действительно, это одно и то же, но формально, а не по сути. Это в язычестве—естественное откровение, т. е. люди естественно сформировали формальное восприятие того, что было позже коренным образом преобразо­вано в христианстве в результате сверхъестественного Божест­венного откровения, а не в результате общечеловеческих жизнен­ных инстинктов. Это ли не магия тоже? Лишь разная духовная высота разделяет их,—а ведь богословие признает естественное откровение наряду с Божественным. В то же время существует так называемая и «магия черная»—общение с низшими безбла­годатными силами природы. Такая магия наполняет язычество, хотя и далеко не все язычество—черная магия. Магия—лишь общение человека с кем-то — будь то светлые или темные силы. И лишь часть того, что в этом смысле можно назвать «белой магией», соответствует христианству с его таинствами. Поэтому я сознательно употребил и употребляю слово «магия», вклады­вая в него и положительный, и отрицательный смысл.

У нас в христианстве, в православии есть таинства, которые по сути дела заменили и раз и навсегда отменили старую языческую магию. Таинство определяется тем, что мы испове­дуем абсолютную бесконечную Личность, абсолютный идеал — Христа, его воплощение здесь, на земле. Общение человека и человечества с абсолютной Личностью — Богом и есть та­инство. Но эта «магия», так сказать, «белая магия», магия светлая, благодатная христианская. В православии Бог есть крещение, исповедь, причастие, молитва—все это таинства. Наш Бог доступен для общения. Ведь молитвы — это не аб­стракция, это живое общение. У нас общение с Богом может быть и через прикосновение (к иконам), вкус (при причащении), обоняние (ладан), слух, зрение—все чувства.

Протестантизм—тоже религия, тоже общение, но — обще­ние в понятиях. Іегель и Кант были глубоко религиозны—но в понятиях. Поэтому у протестантов магии нет и быть не

1

может. Кант думал: «Бог есть единство мироздания»,— верно, но абстрактно. Смысл идеализма не в абстракции, не в системе категорий, как у Канта и Іегеля, а в том, что человек действи­тельно общается с реальной живой жизнью мира.