|
Холерический темперамент – не болезнь, к тому же ваш доктор объяснит вам, что подобная типология давно устарела. Он, конечно, будет прав. Но из этого отнюдь не следует, что классификация, которой придерживается он, не устареет никогда. Холизм (Holisme)Течение мысли, придающее большее значение целому (от греческого holos ), чем его частям, провозглашающее несводимость целого к составляющим его элементам. В приложении к обществу холизм противостоит индивидуализму. Хорошее (Bon)Все то, что нам нравится или должно нравиться. Например: хороший поступок, хороший обед, хорошая идея. Но почему все эти вещи нам нравятся? Потому, что мы желаем их, отвечает Гоббс: «Каков бы ни был объект какого-либо человеческого влечения или желания – это именно то, что человек называет для себя добром (хорошим), объект своей ненависти или отвращения – злом (плохим)». Хорошее и плохое существуют только субъективно: эти слова приобретают то или иное значение в зависимости от употребляющего их человека, продолжает Гоббс, «так как ничто не бывает чем-либо таковым просто и абсолютно» («Левиафан», глава VI). То же самое говорит и Спиноза: «Мы ничего не желаем потому, что оно добро, но, наоборот, называем добром то, чего желаем; и, следовательно, то, к чему чувствуем отвращение, называем злом. Поэтому всякий сообразно с своим аффектом судит или оценивает, что добро и что зло, что лучше и что хуже, что, наконец, самое лучшее и что самое худшее» («Этика», часть III, теорема 39, схолия; см. также теорему 9, схолия и часть IV, Предисловие). Хорошее – не абсолют, но это и не чистое ничто. Это добро, лишенное иллюзий, признаваемый и приемлемый коррелят наших желаний. В этом и состоит отличие релятивизма от нигилизма. «Быть по ту сторону Добра и Зла, – отмечает Ницше, – еще не значит быть по ту сторону хорошего и плохого». Мыслитель был совершенно прав. В этом вопросе он выступает как последователь Спинозы. Храбрость (Courage)Добродетель, необходимая для борьбы с опасностями, страданием и усталостью, способная преодолевать страх, малодушие и леность. Наряду с благоразумием храбрость входит в число добродетелей, с древнейших времен пользующихся всеобщим восхищением, и является едва ли не самой необходимой из них. Без храбрости все прочие добродетели беспомощны или половинчаты. Таким образом, храбрость – основополагающая добродетель, о чем нам то и дело напоминает опыт. Впрочем, не следует слепо восхвалять храбрость. Во-первых, она может служить не только добру, но и злу; во-вторых, она не заменяет ни одну из тех добродетелей, которым служит. Любовь делает храбрым, но одной храбрости для любви недостаточно. — 526 —
|