Грех (P?ch?)Религиозное название вины; оскорбление, нанесенное Богу нарушением того или иного из его заветов. Если Бога нет, то нет и греха в собственном смысле слова. Остается вина, проявления которой бесчисленны и которую никто не запрещает нам именовать грехом, вкладывая в это понятие светский смысл. Тогда грех – это оскорбление человечности в себе или в других. Группа (Groupe)Совокупность индивидуумов, находящихся во взаимодействии, в результате чего группа является чем-то большим, чем простая сумма индивидов с их поведенческими актами. Это понятие относительно и неясно по самой своей природе, и его уточнение возможно только путем показа его отличия от близких понятий. Группа это одновременно и меньше (количественно), и больше (качественно), чем толпа; можно сказать, что это ограниченная, объединенная и почти всегда иерархически структурированная толпа. В качестве примера рассмотрим футбольный матч на стадионе. Среди толпы зрителей можно выделить группы болельщиков, а также две группы игроков (команды). Грядущее (Futur)Синоним будущего. В отличие от грядущего будущее обозначает скорее время как измерение, не акцентируя внимания на его содержании. Грядущее это то, что наступит. Будущее – время, которое наступит. Грядущее состоит из событий, большинство из которых нам неведомы. Будущее состоит лишь из себя самого: это голое время, разумеется, воображаемое, которое грядущее чем-то наполнит. Но тогда оно перестанет быть и будущим и грядущим, а станет настоящим, которое и является единственно реальным временем. Гуманизация (Humanisation)Мы рождаемся мужчинами или женщинами, мы становимся людьми. Этот процесс, одинаково важный как для вида, так и для каждого отдельного индивидуума, мы и называем гуманизацией. Это человеческое становление человека, или культурное продолжение антропогенеза. Гуманизм (Humanisme)Исторически гуманизм возник как одно из философских учений эпохи Возрождения (его деятелей, таких, как Петрарка (84), Пико де ла Мирандола (85), Эразм Роттердамский, Бюде (86), и других мы называем гуманистами). Оно основывалось на изучении древнегреческого и древнеримского культурного наследия и пришло к идее ценности индивидуального человека. В философии, однако, слово «гуманизм» употребляется в гораздо более широком значении. Быть гуманистом означает рассматривать человечество как ценность и даже как высшую ценность. Остается выяснить, является ли эта ценность абсолютом, который мы можем познавать, отличать от других, созерцать, или она относительна к нашей истории, к нашим желаниям, к тому или иному обществу или той или иной культуре. В первом случае мы говорим о теоретическом гуманизме, который может быть метафизическим или трансцендентным, но всегда тяготеет к превращению в религию человека (см. «Человек-Бог» Люка Ферри (87)). Во втором речь идет о практическом гуманизме, который не претендует ни на какой абсолют, ни на какую религию и ни на какую трансцендентность; это не более чем мораль и руководство к действию. Первое – это вера; второе – верность. Первое возводит человечество в принцип, сущность и абсолют; второе видит в нем лишь результат, историю, свод требований. На самом деле вопрос сводится к тому, чтобы определить, нужно ли верить в человека, чтобы желать для людей добра (теоретический гуманизм), или можно продолжать желать для них этого добра, даже не питая никаких иллюзий на их счет (практический гуманизм). Именно таким был гуманизм Монтеня, которому посвящен другой мой труд («Ценность и истина»). Таков и гуманизм Ламетри (88): «Я оплакиваю судьбу человечества, – пишет он, – которое, так сказать, попало в столь дурные руки, как его собственные». Но это еще не причина, чтобы бросать его на произвол судьбы, ведь руки, что ни говори, наши. Истинный материалист, Ламетри видит в человеческих существах чистый продукт материи и истории (пресловутый тезис о человеке-машине , на котором основан теоретический антигуманизм). Однако это не помешало ему, врачу по профессии, продолжать лечить людей, как не помешало ему как философу стремиться понять их и простить. «Знаете ли вы, почему я все же до некоторой степени ценю людей? – вопрошал он. И отвечал: – Потому что я серьезно считаю их машинами. Если предположить обратное, мало найдется таких, чье общество показалось бы мне достойным уважения. Материализм – это антипод мизантропии». Вот гуманизм, лишенный иллюзий, он же – охранительный гуманизм. Уважение, которое мы должны проявлять к людям, основано вовсе не на их ценности; люди ценны именно благодаря этому уважению. Людей надо любить не потому, что они добры – просто доброты не бывает без любви. — 102 —
|