|
То же самое можно сказать применительно к учению Маркса, которое воспроизводит по своей структуре эсхатологическую модель философии Гегеля. Итак, в явлении социализма (коммунизма) мы видим формальное использование языка современности, накладывающееся на архаические пласты "политического бессознательного". Это обстоятельство подтвердилось всем опытом советского общества и подробно исследовалось как либеральными критиками социализма и марксизма (К.Поппер, Ф.фон Хайек, Р.Арон и т.д.), так и некоторыми "новыми левыми" философами (такими, как Ж.Батай, Ж.Делез и т.д.). Победа марксизма и пролетарской революции произошла в обществе, намного более традиционном и архаическом, нежели европейские страны, и наличие огромных "несознательных" масс, движимых "политическим бессознательным" в его эсхатологической версии, сыграли в этой победе ключевую роль3. Глубинное тождество "политического бессознательного"Здесь самое время вспомнить сделанную выше оговорку в отношении единства бессознательного и сознательного в языке фундаментального консерватизма, подчеркивая, что в консервативном "политическом бессознательном" существует еще более глубокий пласт, который восходит к эпохам, предшествующим внедрению догматического языка монотеизма. Чаще всего он интегрируется в структуру более поздних религиозных систем, в качестве парадигмального фона. Дело в том, что этот архаический (сакральный, манифестационистский) элемент является общим как для фундаментальных консерваторов, так и для крайних коммунистов (нигилистов). Разными путями – через радикальный возврат к истокам и через рывок в светлое будущее – мы приходим к сходной глубинной парадигме, которая в основных свои чертах прямо противоположна парадигме либерализма, языку "современного мира". В либерализме и его парадигме воплощается настоящее в абсолютном измерении, что в наиболее последовательном случае дает "эфемерность мгновения". На противоположном полюсе сосредоточиваются все потенциальные альтернативы, сводящиеся к единой общей, хотя и глубоко скрытой, матрице "архаической парадигмы", обнаруживающейся только в самых крайних случаях "ультраконсерватизма" и "ультракоммунизма". Таким образом, взгляд на историю политических идеологий XIX-XX веков с учетом "аксиомы философии политики XXI века" дает нам возможность новой классификации. Три основные тренда политической философии – фундаментальный консерватизм, либерализм и социализм – сводимы к двум противоположным глубинным парадигмам: либеральной и архаической, в то время как видимые "противоположности" "крайне правого" и "крайне левого" смыкаются между собой, сплавляясь в общей матрице архаического, донного "политического бессознательного". — 387 —
|