Философия Политики

Чтобы лучше понять этот нюанс, обратимся к марксизму. Марксизм как идеология является для самих марксистов "языком", который предопределяет их высказывание в отношении всех явлений и событий мировой истории. Марксисты описывают и оценивают и сам марксизм и иные идеологические и политические явления с позиции марксизма, здесь мы имеем дело с замкнутой цепью: идеология хочет стать языком. Истолкование идеологии марксизма с позиции альтернативной, но не менее глубоко и парадигмально осознанной идеологии – например, с позиции идеологии либерализма у Р.Арона или Ф. фон Хайека – дает совершенно иное представление о ее функции: развеивая гипноз языка, навязывающий системы очевидностей через методологию внушения, идеологические противники низводят марксизм до разновидности "иррационалистической теории, оформляющей архаические эсхатологические мотивы в социально-экономических терминах". Сами марксисты платят либералам той же монетой, истолковывая схоластику буржуазной философии в жестких классовых терминах "как интеллектуальную методологию угнетения и эксплуатации". Консервативные революционеры, со своей стороны, поступают с марксизмом еще более интересно: в целом соглашаясь с оценкой либералов относительно архаико-эсхатологической и мифологической природы коммунизма, они рассматривают это не как аргумент "против" этой идеологии или повод для ее "дисквалификации", но как аргумент "за" нее.

Либералы отвергают марксизм как рядоположенную и альтернативную парадигму по отношению к их собственной, а консервативные революционеры, напротив, видят в коммунизме одну из возможных формулировок собственной позиции, требующей уточнения, коррекции и помещения в новый концептуальный контекст.

Язык как средство политической пропаганды

Второй уровень "политического языка" – это уровень прагматический, связанный с методологией внедрения и пропаганды (в первую очередь, самого "языка"). Здесь речь идет о составлении реальных политических дискурсов по разным поводам и применительно к разным обстоятельствам, отталкиваясь от идеологической платформы. Пользуясь "политическим языком" для оценки происходящих событий, формулировки проектов, выдвижения конкретных программ, его носители не просто достигают конкретных целей, связанных с укреплением (и подчас повышением) своего властного статуса, но и консолидируют энергию внушения идеологических предпосылок, которые могут навязываться косвенно. Строя конкретную политическую речь касательно того или иного социального явления, носитель "политического языка" опирается на идеологию, сообразуется с ней, но совсем не обязательно проговаривает механизм этого процесса. В обыденной речи мы не сопровождаем каждую фразу ее морфологическим или синтаксическим разбором, но, безусловно, учитываем морфологию и синтаксис. Поэтому "политический дискурс" либерала совсем не обязательно должен содержать проговаривание важнейших предпосылок либеральной идеологии ("десакрализация", "индивидуализм", "императив свободы от" и т.д.), но он обязательно все это подразумевает. "Политический язык" сам по себе – к чему бы он ни обращался – уже есть пропаганда, поскольку он подспудно навязывает как "нечто очевидное и само собой разумеющееся" определенные идеологические предпосылки, которые, будучи изложенными открыто, могли бы вызвать сомнение, критику, несогласие или отторжение.