|
В самом деле, можно ли включить мысль в органический поток пространства — времени, не оказавшись вынужденным предоставить ей первое место в этом процессе? Как представить себе космогенез, распространенный на дух, не оказавшись тем самым перед лицом ноогенеза? Эволюция не просто включает мысль в качестве аномалии или эпифеномена, а легко отождествляется с развитием, порождающим мысль, и сводится к нему, так что движение нашей души выражает сам прогресс эволюции и служит его мерилом. Человек, по удачному выражению Джулиана Хаксли, открывает, что он не что иное, как эволюция, осознавшая саму себя. До тех пор пока наши современные умы (именно потому, что они современные) не утвердятся в этой перспективе, они никогда, мне кажется, не найдут покоя. Ибо на этой и только на этой вершине их ожидает покой и озарение. В. ОзарениеВ сознании каждого из нас эволюция замечает саму себя, осознавая себя… Этот весьма простой взгляд, который, я полагаю, станет для наших потомков столь же инстинктивным и привычным, как восприятие третьего измерения пространства для ребенка, придает миру новое, исключительно систематическое освещение, идущее от нас. Шаг за шагом, начиная с "молодой Земли", мы проследили по восходящей линии последовательный прогресс сознания в формирующейся материи. Достигнув вершины, мы можем теперь обернуться и попытаться одним взглядом охватить по нисходящей линии всеобщий распорядок. Поистине проверка от обратного дает решающее доказательство совершенства гармонии. Со всякой другой точки зрения что-то не вяжется, что-то «хромает», ибо человеческая мысль не находит естественного, генетического места в пейзаже. Здесь же при взгляде сверху вниз, начиная с нашей души включительно, линии тянутся или удаляются, не искривляясь и не разрываясь. Сверху вниз продолжается и развертывается тройное единство — единство структуры, единство механизма, единство развития. а. Единство структуры "Мутовка", «веер»… Этот рисунок во всех масштабах мы видели на древе жизни. Он был вновь обнаружен у истоков человечества и главных этапах его развития. Он просматривался в сложных по своей природе разветвлениях, в которых смешаны ныне нации и расы. Наш глаз, теперь более чувствительный и лучше приспособленный, в состоянии различить все тот же мотив в будущих формах, все более нематериальных. По привычке мы разгораживаем человеческий мир на отсеки различных «реальностей»: естественное и искусственное, физическое и моральное, органическое и юридическое… В пространстве — времени, закономерно и обязательно охватывающем развитие духа в нас, границы между противоположными членами каждой из этих пар стираются. В самом деле, так ли уж велико различие с точки зрения экспансии жизни между позвоночным, распластавшим в полете свои оперенные члены, и авиатором, летящим на крыльях, которые он приделал себе искусственно? Разве опасное и неотвратимое действие энергии сердца физически менее реально, чем действие сил всемирного тяготения? И, наконец, что на самом деле представляет собой хитросплетение наших социальных рамок, какими бы условными и изменчивыми они ни казались, как не усилие мало-помалу выделить то, что однажды должно стать структурными законами ноосферы?.. Если только искусственное, моральное, юридическое сохраняет свои жизненные связи с потоком, поднимающимся из глубин прошлого, то не является ли оно просто гоминизированным естественным, физическим и органическим? — 116 —
|