Феномен человека

В течение полутора веков в наших умах осуществляется, возможно, самое изумительное событие, когда-либо зарегистрированное историей со времени возникновения ступени мышления, — проникновение сознания (уже навсегда) в сферу новых измерений и, следовательно, возникновение универсума, всецело обновленного путем простого преобразования его внутренней основы без изменения линий и складок.

До сих пор мир статичный и делимый на части, казалось, покоился на трех осях своей геометрии. Теперь он составляет один поток.

То, что делает человека «современным» (и в этом смысле масса наших современников еще не современна), — это способность видеть не только в пространстве, не только во времени, но и в длительности или, что то же самое, в биологическом пространстве — времени и, больше того, способность все рассматривать только в этом аспекте, — все, начиная с самого себя.

Нам остается сделать последний шаг, чтобы войти в сердцевину метаморфозы.

Б. Погружение в длительность

Очевидно, человек не мог заметить вокруг себя эволюции, не чувствуя, что она в какой-то степени подхватила и его. И Дарвин это хорошо показал. Тем не менее, наблюдая прогресс трансформистских взглядов за последнее столетие, с удивлением констатируешь, сколь наивно натуралисты и физики сначала воображали, что их самих не затрагивает всеобъемлющий поток, который они только что подметили. Почти неисправимо субъект и объект стремятся отдалиться друг от друга в акте познания. Мы постоянно склонны выделять себя из окружающих нас вещей и событий, как если бы мы рассматривали их извне, тщательно укрывшись в обсерватории, где они не в состоянии повлиять на нас: как будто мы зрители, а не участники происходящего. Этим объясняется то, что однажды поставленный последовательным развитием жизни вопрос о происхождении человека долгое время относился лишь к его соматической, телесной стороне. Дескать. длительное наследование животных признаков действительно могло сконструировать наши члены. Наш же дух — статья особая. Как бы материалистически ни рассуждали первые эволюционисты, им не приходила в голову мысль, что их разум ученых сам по себе имеет некоторое отношение к эволюции.

И на этой стадии они находились еще на полпути к истине. С самой первой страницы этой книги я пытаюсь показать лишь одно: по неустранимым причинам однородности и стройности волокна космогенеза должны быть продолжены в нас глубже, чем до тела и костей. Нет, в жизненный поток мы вовлечены не только материальной стороной нашего существа. Но как тончайший флюид пространство — время, заполнив наши тела, проникает в нашу душу. И заполняет ее. Оно смешивается с ее свойствами до такой степени, что вскоре душа уже не знает, как отличить от него самого себя. Для того, кто умеет видеть, очевидно, что от этого потока, о котором можно судить лишь по возрастанию сознания, ничто больше не ускользает, даже то, что находится на вершинах нашего бытия. Не является ли феномен возникновения тем самым актом, посредством которого острие нашего ума проникает в абсолютное? В общем вначале обнаруженная в одной точке, затем волей-неволей распространенная на весь неорганический и органический объем материи эволюция начинает захватывать, хотим мы того или нет, психические зоны мира, передавая духовным конструкциям жизни не только космический материал, но и космическую «первичность», до сих пор закрепленные наукой за вихревой мешаниной старого «эфира».