|
Менее торжественным и менее священным был обряд «купли» (coemptio), который существовал в среде простолюдинов. Здесь девушка в присутствии пяти свидетелей спрашивалась, хочет ли она стать матерью семейства, и она отвечала согласием. Такой же вопрос задавался и мужчине. При обоюдном согласии невеста символически «выкупалась» женихом у её отца за один асс. Тем самым она становилась как бы собственностью мужа и на нее также распространялась его власть, manus. Эта форма брака также исчезла к середине I века до н. э. Наконец низшим разрядом брака, передававшего женщину во власть мужа, был союз, образуемый по «привычке», «давности» (usus): прожив безотлучно в доме мужа один год, женщина становилась его законной женой со всеми вытекающими отсюда правовыми последствиями. При этом также учитывалось согласие обеих сторон. Но и этот брак законами Августа был упразднен.
Другими словами, древний торжественный брачный ритуал исчезает. То есть исчезает не только обряд конфарреации, но и остальные формы сакрализации брака; на месте того, чем заведовали боги, остается простое согласие людей. Между тем всякая церемониальная форма скрывает под собой какое-то свое содержание, поэтому ее изменение отражает не одни формальные, но и сущностные перемены, происходящие в самой семье. Поэтому за словами Тацита мы видим, что дело не кончается исправлением XII таблиц, снятием налагаемых ими ограничений.
К концу республики господствующим становится брак, в котором женщина сохраняет за собой правовую самостоятельность (sine manus). Она пользуется в частной жизни такой же свободой, как и её муж, т.е. сама распоряжается своим имуществом, обладает правом подать на развод.
Параллельно отметим еще одно обстоятельство, которому предстоит играть важную роль в истории не только семьи, но и социума. Уже одно обретение экономической независимости существенно меняет положение женщины в обществе — из той, которая долгое время терялась в тени своего мужа, она превращается в некую самостоятельную силу. Как было сказано, вторжение правовых норм в жизнь патриархальной семьи — это вторжение социума, но в развитии последнего начинает сказываться и ее влияние. Поэтому не стоит труда понять, что, благодаря ему, положение женщины начинает меняться не только в социуме, но и в жизни тех фамилий, где она не обладает имущественной независимостью. И это тоже усиливает роль ее пола.
В I в. до н. э. рядом с семьей, в которой женщина сохраняет свободу от власти мужа, появляется еще одна форма брака — конкубинат. Другими словами просто постоянное сожительство мужчины и женщины (которое существует и сегодня). Оно не запрещается законом, но, не отвечая его духу, не сообщает сторонам никаких брачных прав; социальный статус конкубины остается прежним, ее дети не подпадают под отцовскую власть, а вместе с этим ограничиваются и в наследственных правах. Конкубинат практикуется во всех сословиях. Женщины, принадлежащие сенаторскому, живут с вольноотпущенниками; сенаторы — с вольноотпущенницами. Официальный брак с ними считался позором для всей семьи, к тому же сопровождался известными правовыми последствиями; к сожительству же в конкубинате закон относился нейтрально (что не мешало смотреть на него как на отступление от общественной морали). Ни о каком благословляемом богами священном союзе здесь уже нет и речи. Не случайно одним из синонимов конкубины во всех языках станет понятие наложницы, само же сожительство в христианской традиции будет граничить с блудом. К слову, и сегодня понятия «сожитель», «сожительница» несут в себе негативный осуждающий оттенок.
— 116 —
|