|
Истинному самобичеванию подвергает себя лишь тот, кто никого об этом не оповещает... Нигде не найти покоя тому, кто не нашел его в самом себе. Должен обрести успокоение тот, у кого хватило мужества признаться в своих проступках. ПАСКАЛЬ Постараемся же мыслить достойно: в этом — основа нравственности... с помощью мысли я охватываю Вселенную. Душа не удерживается на высотах, которых в едином порыве порой достигает разум: она поднимается туда не как на престол, не навечно, а лишь на короткое мгновение. Человек не ангел и не животное, и несчастье его в том, что чем больше он стремится уподобиться ангелу, тем больше превращается в животное. Когда все идут по пути безнравственности, никто этого не видит. И только если кто-нибудь, остановившись, уподобляется неподвижной точке, мы замечаем бег остальных. Величие человека тем и велико, что он сознает свое ничтожество... Итак, человек чувствует себя ничтожным, ибо понимает, что он ничтожен; этим-то он и велик. Наше понятие о человеческой душе так высоко, что мы не выносим, когда в душе другого человека живет презрение к нам. Мы бываем счастливы, только чувствуя, что нас уважают. Человек не должен приравнивать себя ни к животным, ни к ангелам, не должен и пребывать в неведении о двойственности своей натуры. Пусть знает, каков он в действительности. Если человек восхваляет себя, я его уничижаю, если унижает — восхваляю и противоречу ему до тех пор, пока он не уразумеет, какое он непостижимое чудовище. Пусть же человек знает, чего он стоит. Пусть любит себя, ибо он способен к добру, но не становится из-за этого снисходителен к низости, заложенной в его натуре. Пусть презирает себя, ибо способность к добру остается в нем втуне, но не презирает самое эту способность. Пусть и ненавидит себя и любит: в нем есть способность познать истину и стать счастливым, но познания его всегда шатки и неполны. Обличая ложь, человек очищает совесть... С какой легкостью и самодовольством злодействует человек, когда он верит, что творит благое дело! ЛАБРЮЙЕР Опыт говорит нам, что попустительство и снисходительность к себе и беспощадность к другим — две стороны одного и того же греха. Мы позволяем другим управлять нами столько же из лени, сколько по слабодушию. Не столько ум, сколько сердце помогает человеку сближаться с людьми и быть им приятным. Признаться в своих грехах трудно, мы стремимся скрыть их и свалить вину на других: вот почему мы предпочитаем духовного наставника исповеднику. Перед лицом иных несчастий как-то стыдно быть счастливым. — 221 —
|