|
Призывая к гуманному, бескорыстному отношению к животным, Плутарх отмечает, в частности, что нравственный человек заботится о своих лошадях и собаках не только пока они молоды, но и тогда, когда они уже не способны к работе. По Плутарху, в животных не должно видеть только средства, инструменты для осуществления человеческих целей. Людям не пристало «обращаться с живыми существами, как с обувью и другими домашними вещами, которые выбрасывают, когда они износились от употребления» [4]. У Плутарха мы встречаем и идею, позднее развитую И. Кантом, что сострадание к другим существам необходимо «хотя бы только для упражнения в человеколюбивом обращении с людьми». Общий же пафос учения Плутарха сконцентрирован в его изречении: «Закон и правосудие касаются только человечества; но доброта и благоволение могут простираться на существа всевозможных видов» [5]. 1 Plutarch';, Moralia. In fifteen volumes. Cambridge. Massachusetts. L, 1968. Vol. XII. P. 525. 2 Ibid. P. 547. 3 Ibid. P. 549. 4 Цит. по: Уильяме Х. Этика пищи... С. 61. 5 Там же. С. 60. В средние века вегетарианcкого как феномен существовало преимущественно в виде монашеского аскетизма Обоснование идеи отказа от мясной пищи опиралось скорее на аскетические принципы обуздания «грешного тела», чем на мирские принципы справедливости и гуманности. В этом отношении характерны слова Оригена, одного из «отцов церкви»: «Мы (высшее духовенство. — Т. П.) воздерживаемся от мяса животных для обуздания нашей плоти, для порабощения ее, желая еще во время земной жизни умертвить свои члены» [1]. Климент Александрийский подчеркивает: «Ни еда не может быть нашим занятием, ни удовольствие — нашей целью» [2] Пища, по его мнению, должна быть самой простой и служить для поддержания жизни, а не для чревоугодия. Мыслителей V — XVI веков нравственные основания питания интересуют мало. Заслуга возрождения гуманистических идей вегетарианства принадлежит М. Монтеню, не случайно прозванному «новейшим Плутархом» Монтень осуждает укоренившееся «варварство» по отношению к животным, причину которого он предполагает в инстинкте бесчеловечности. Возможно, рассуждает мыслитель, этот инстинкт врожден, так как «никого не забавляет, когда животные ласкают друг друга или играют между собой, и между тем никто не упустит случая посмотреть, как они де-рутся и грызутся» [1]. По Монтеню. жестокость к животным тесно связана с жестокостью по отношению к людям: «Кровожадные наклонности по отношению к животным свидетельствуют о природ-ной склонности к жестокости. После того как в Риме привыкли к зрелищу убийства животных, перешли к зрелищам с убийством и осужденных, и гладиаторов» [1]. — 203 —
|