|
3 Порфирий. Жизнь Пифагора//Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. С. 417. Горячо восставал против злоупотреблений мясной пищей и Сенека. Он призывал своих современников к умеренности и рекомендовал им перейти к простой растительной пище. Сам же Сенека отказался от мяса под влиянием своего учителя Сотиона, приверженца Пифагора. Следуя Сотиону, Сенека утверждал, что если правила пифагорейцев справедливы, то воздержание от мясной пищи должно приближать нас к беспорочности; если же они ошибочны, то соблюдение их по крайней мере приучит к умеренности и простоте жизни [4]. 4 См.: Сенека Нравственные письма к Луцилию. М., 1977. С. 274. Важная страница в этике вегетарианства принадлежит Плутарху. Неиспорченное нравственное чувство человека не может смириться с гибелью существ, столь близких нам, утверждает мыслитель. «Мы не можем заявлять особенных прав на животных, существующих на суше, которые питаются одинаковой пищей, вдыхают тот же воздух и пьют ту же воду, как и мы; при их умерщвлении они смущают нас своими ужасающими криками и заставляют стыдиться нашего поступка» [5] 5 Цит. по: Уильяме X. Этика пищи... С. 58. Плутарх убежден, что питание мясом — это проявление варварской жестокости человека, совершающего напрасное, дикое убийство. Человек «употребляет мясо не из нужды или необходимости, так как видит, что ему предоставлен свободный выбор между травами и плодами, богатство которых неистощимо, но из сластолюбия и пресыщения. Он приискивает себе нечистую и неудобную пищу, покупаемую ценой умерщвления живых существ, и этим выказывает себя более жестоким, нежели самые кровожадные из диких зверей. Кровь, мясо дикого животного могут прилично питать коршуна, волка и змею, для людей это неуместные кушанья» [1]. В другом месте эта же мысль звучит более определенно: «Вы называете хищными и жестокими львов, тигров и змей, тогда как сами не уступаете им ни в какого рода варварствах. Между тем для них убийство — единственное средство к существованию, а для вас это лишняя роскошь и преступление» [2]. По Плутарху, моральная тяжесть «преступления мясоедения» усугубляется еще и фактом беззащитности животных перед человеком: «Мы... преследуем и убиваем невинных, прирученных и беспомощных существ, лишенных оружия для своей защиты» [3]. Атрофия совести и нравственных чувств человека достигла крайних пределов, с горечью сетует Плутарх. Нас ничто не приводит в смущение: ни замечательная красота животных, ни жалобные, ласковые звуки их голоса, ни их способность принимать решения. Из-за куска мяса мы лишаем их солнечного света, жизни, для которой они рождены. — 202 —
|