|
у Петрарки. Чувственная любовь отождествляется у него удивительным образом с максимально возвышенными небесными порывами, так что все небесное у него имманентно вплоть до чувственности, а все чувстве нное настолько идеально, что здесь прямо можно говорить о платонизме Петрарки, о чем и сам он говорит тоже не раз14. Вот почему следует остерегаться односторонней характеристики этого великого писателя, сводящей его то на лирику светской любви, то на обы денные человеческие чувства. И это многими с большим трудом понимаемое единство духовного и светского, аскетического и полноценно жизненного, традиционно средневекового и вполне индивидуалистического и субъективистского стало возможным у Петрарки только благодаря новой и до тех пор скудно и мало формулированной эстетике созерцательного самодовления художественной предметности в XIII и XIV вв. Для тех, кто односторонне считает Петрарку светским гуманистом и не видит вполне осознанной им самопротиворечивости индивидуалистически-гуманистического субъекта, мы указали бы на следующие два сонета. Первый сонет (LXXVII) - чистейшая платоническая эстетика. Восхваляя портрет Лауры, написанный тогдашним художником Симоне Мартини, Петрарка пишет: Как ни владел бы кистью Поликлет И те, что с ним, - не передать нимало Им красоты, что сердце мне сковала, Хотя б их труд и длился сотни лет. Но мой Симон воочью видел свет Тех райских мест, где донна пребывала,И набожно рука зарисовала Ее чела достойнейший портрет. Поистине: на небе, не у нас, Где для души завесой служит тело, Подобный труд возник в избранный час: То высший дар, то рыцарское дело! Его огонь в низине бы угас И зрение во прахе потускнело. (Пер. А.Эфроса) Едва ли кто-нибудь усомнится в том, что здесь перед нами чисто — 250 —
|