|
Предмет как чистая заданность, как пункт сосредоточения внимания при всей своей конститутивной нерасчлененности, также не всегда остается всецело вне-эстетическим. Но его эстетическое действие, именно благодаря тому, что он есть предмет внимания, определяется общим положением его в сфере сознания и специально в ясном поле внимания. Колебания внимания и апперцепции предмета могут или испытывать влияние "извне", или исходить из самого предмета, как, например, "неинтересного", "обманывающего интерес", "ожидание" и т. п. Предмет подвергается особой эстетической модификации - не без влияния, впрочем, сюжета - как предмет "ничтожный", "серьезный", "банальный", "пошлый", "стертый" и т. п., что вызывает, в свою очередь, sui generis интерес. Обозначим эстетическую роль чистого предмета через: . Психологизм, вмешивающийся в невоспитанное аналитически усмотрение предмета, подставляет нередко "вещь" и "представление" на место чистых подлинных предметов и отношений и соответственно модифицирует эстетическое восприятие. Но это - фактор субъективный, дистурбационную роль которого невозможно предусмотреть в особенностях самого предмета. Это - некоторая субъективная константа, определимая через личное уравнение и присоединимая как + или - к общему эстетическому впечатлению. Обозначим ее через ± r. V 1 Объективная структура слова, как атмосферою земля, окутывается субъективно-персональным, биографическим, авторским дыханием. Это членение словесной структуры находится в исключительном положении, и, строго говоря, оно должно быть вынесено в особый отдел научного ведения. При обсуждении вопросов поэтики ему так же не должно быть места, как и при решении вопросов логики. Но еще больше, чем при рассмотрении движения научной мысли, до сих пор не могут отрешиться при толковании поэтических произведений от заглядывания в биографию автора. До сих пор историки и теоретики "литературы" шарят под диванами и кроватями поэтов, как будто с помощью там находимых иногда утензилий они могут восполнить недостающее понимание сказанного и черным по белому написанного поэтом. На более простоватом языке это нелитературное занятие трогательно и возвышенно называется объяснением поэзии из поэта, из его "души", широкой, глубокой и вообще обладающей всеми гиперболически-пространственными качествами. На более "терминированном" языке это называют неясным по смыслу, но звонким греческим словом "исторического" или "психологического метода" - что при незнании истинного психологического метода и сходит за добро. — 85 —
|