|
7. Принцип повторного введения познающего во всякий процесс познания. Этот принцип восстанавливает субъекта и отводит ему подобающее место в процессе познания. Не существует «зеркального» познания объективного мира. Познание есть всегда перевод и конструкция. Всякое наблюдение и всякое понятийное представление включают в себя знания наблюдателя, воспринимающего и мыслящего существа. Нет познания без самопознания, наблюдения без самонаблюдения. Эпистемология сложного, т. е. эпистемологические принципы, надлежащие для познания сложного мира, обретают свою форму в ходе познания познания, которое включает в себя и познание пределов познания. Обнаружение противоречий и антиномий является для нас сигналом того, что мы сталкиваемся с глубинами реального. Познание познания свидетельствует о том, что мы познали всего лишь тончайшую пленку реальности. Единственная реальность, которая доступна нашему познанию, со-производится человеческим сознанием, силой его воображения. Реальное и воображаемое сотканы, сплетены воедино, образуют сложный комплекс нашего бытия, нашей жизни. Мы всегда «пробуждены» лишь частично, ибо обитаем в воображаемой, созданной нами самими реальности. Но мы не можем и полностью заснуть, ибо погрузиться в глубокий сон – значит растворить свое Я во Вселенной, полностью отдаться реальности, что невыносимо для человеческой личности. Дело в том, что, как справедливо говорил англо-американский поэт Т. С. Элиот, «человеческий ум не может выдержать слишком много реального». Человеческая реальность сама по себе является полувоображаемой. Эта реальность строится человеком, и она является лишь частично реальной. Тайна мира – в нас самих, мы не придаем этому значения, и поэтому она остается для нас непостижимой. Э. Морен раскрывает не только содержание метода познания сложного (рассмотренные выше фундаментальные принципы сложного мышления), но и его форму: как именно метод может применяться в познании и действии? Он показывает, что нет универсального метода. Нет алгоритма или программы познания. Метод – отнюдь не конкретная программа, а общая стратегия исследования и действия. Это означает, что метод определяет лишь общие направления поиска, сооружает некие маяки для познавательной и практической деятельности, которая развертывается всякий раз в соответствии с личностными мировоззренческими и исследовательскими установками и конкретным опытом того, кто его применяет. «Принципы сложного мышления не могут вам продиктовать программу познания, они могут до определенной степени продиктовать стратегию, – разъясняет Морен способ применения метода в одном из своих интервью. – Я говорю: “Помоги себе сам, и сложное мышление тебе поможет!”»[104]. — 87 —
|