Основы христианской культуры

Как отрешающая молитва, так и духовное богосозерцание могут дать подвижнику блаженство. Но блаженство не есть совершенство и не свидетельствует о нем. Преп. Макарий сам знал это и исповедовал вслух: «имеющий благодать», говорил он, «несет в себе кроме нее еще дым (??????? ) и грех (????????? ; Homil. XXVI, 25); и еще: «я еще не видал совершенного (??????? ) христианина и человека» (??????? ??????? ; Homil. VIII, 5). Но какое же «обожение» — без совершенства, с «дымом» и «грехом» в душе?.. — Сказать «я бог по благодати» — значит сказать «я совершенен», а сказавший это — уже обличил себя. Ибо «если говорим, что не имеем греха, — обманываем самих себя и Истины нет в нас» (1 Ин 1:8). Но «бог по благодати», если только он действительно «бог», не только безгрешен , но еще всеведущ, всемогущ и полон божественных свойств . Кто же скажет это, не став самообличенным посягателем? А если не скажешь этого о себе, то как скажешь это о другом? А если ни о себе, ни о другом не скажешь, то о ком же? О ком, кроме Христа Спасителя? Но это значит, что лучше не произносить этих слов о людях и не питать о них этих мыслей…

Человеку, совершающему свое религиозное очищение, необходимо не только смирение, но и трезвение; — и трезвение не только в созерцании, но и в богословском мышлении . Нет у человека и не бывает такого состояния, которое дало бы ему основание сложить с себя всю и всякую ответственность за свои помыслы, слова и дела, и возложить их всецело на «срастворенного с ним» Господа. Благодатное просветление души не «отменяет» человека, но сохраняет его, преображенного; не снимает с него ответа за все, но делает ему этот ответ более легким; не унижает его и не отвергает врожденного ему, духовного достоинства; и дает ему не гордость и «мнение» о себе, но чувство не по заслугам помилованного и превознесенного.

Таков онтологический и религиозно созерцательный смысл единения человеческой души с Богом. Таково значение религиозного смирения и трезвения.

Глава двадцать пятая

Приобщение свету

1

Человек, продумавший религиозный смысл трезвения и прочувствовавший религиозный смысл смирения , понесет в душе своей склонность — всегда повышать свое духовное богатство, но никогда не переоценивать его. Самое желание — совлечь с себя свое «человеческое естество» и перестать быть человеком покажется ему чрезмерным и неверным; — особенно в христианстве, ибо христианство с любовностью и щедростью дало человеку новое достоинство («усыновление» Богу), открыло ему драгоценность его свободы и указало ему пути, на которых он призван, оставаясь человеком, духовной личностью, врастать в светлые «пространства Божии» . Человеку надо помышлять не о том, чтобы «стать богом», а о том, чтобы воспринимать лучи божественной благодати всюду, где они даются, воспринимать их верно, цельно, искренне и действенно , и тем следовать Христу: принимать обещанную Им благодать и возрастать духом.