|
Религиозному человеку свойственно переживать все, что есть Божие, все, что идет от Бога и ведет к Богу — самым центром своего духа — не просто как «важное» или «ценное», но как лично-самое-важное и лично-самое-драгоценное , так, что по сравнению с ним все остальное оказывается или менее ценным, или совсем не важным. Произнося эти слова — «единое на потребу», религиозный человек не преувеличивает своего отношения, но вкладывает в него полноту своего чувства («плерому», от греческого ??????? — полнота). Он обращается к Богу из своей сущей глубины (de profundis), и, восприняв Его Огонь, переживает некоторое определяющее, окончательное событие . Религиозное восприятие есть действительно духовное событие , не только захватывающее последний, первоначальный исток личной силы , но состаивающееся именно в нем; всякая иная «локализация» его, всякий недостаток этого проникновения делают его экстенсивным и лишают его религиозного смысла. Это проникновение может быть мгновенным и замедленным, «перевертывающим» или «перестраивающим»; но оно должно дойти «до дна» и получить измерение последней личной глубины; оно взывает к окончательному ответу и решению; оно имеет характер решительный и оформляющий. И вот, если эта последняя, первоначально-существенная глубина души, — духовность ее инстинкта, — захвачена и зажжена, то из загоревшегося лона ее начинают исходить «искры» и «лучи», пронизывающие всю душу, а к нему начинает приливать вся сила духовного присутствия, так, что оно становится средоточием жизни и духа в данном человеке. Божественно-предметное содержание, пленившее душу и зажегшее ее дух, переживается как несомненно и абсолютно реальное, и по сравнению с ним все остальное кажется второстепенным, несущественным, недостоверным, сомнительным, может быть, даже прямо иллюзорным. Сам же человек приобщается новому способу жизни: он испытывает силу собранности, полноту сосредоточенного до огненности бытия ; он впервые изведывает ту власть, которая возникает из концентрации множества разрозненных сил; он познает онтологическое значение моноидеизма , когда человек одержим единой, главной идеей, и силу единовластия , когда все свободно подчиняется единому центру. Это и есть приблизительно та стадия религиозного опыта, которую Феофан Затворник обозначает словами: «собранный должен гореть». Человек научается быть по-новому, быть подлинно ; или иначе: он перестает быть «существователем» (выражение юного Гоголя), он впервые научается быть и разочаровывается в том перемогающемся, рассеянном существовании, в котором он доселе влачил свои дни. — 402 —
|