Основы христианской культуры

Если же это единство удается человеку, то молитва его поднимается на истинную высоту: молится его сердце , исполненное любви к Богу; молится его созерцание , как интенциональный порыв к Богу; молится его разум , отдавший свои лучшие силы на подготовку этой молитвы; молится его инстинкт , как чистая радость Божиим лучам; молится его воля , возносясь и домогаясь осуществления Совершенства. И сам он становится, хотя бы на миг, «неопалимой купиной», поглощающей Божий огонь и посылающей свой свет в мир. Такая молитва есть живое средоточие всей прошлой, религиозно очищавшейся жизни, и в то же время — живое вступление к предбудущим делам.

И понятно, что от такого религиозного акта жизнь не может не обновиться : и личная, и общественная; и трудовая, и политическая; и нравственная, и умственная; и художественная, и научная. И Церковь обновится; и теология станет иной…

Так, в науке возродится то живое и глубокое чувство тайны , которое вело всех гениальных ученых; чувство благоговейного предстояния Предвечному Создателю и чувство касания к Его премудрости… Ученый опять будет руководиться не любопытством и не честолюбием, а любовью к Совершенству и к своему Предмету. Он поймет ответственность своего служения и его совестную природу; и, руководясь не только наблюдением, но и созерцанием и сердцем, выработает новый акт научного познания .

А в государственности обновится важнейшее, что ее зиждет, именно акт духовного правосознания . Тогда стихнет развязное посягание полуобразованных «умов» и вступят в свои права идеи служения и ответственности . Люди поймут всю несправедливость равенства и всю невозможность произвольно уравнять всех, и именно через это и после этого найдут дорогу к настоящему братству . Все обновится: чувство права, чувство обязанности, чувство запретности; суд и голосование… Люди поймут, в чем состоит христианская идея собственности и что есть истинная «социальность»…

И так — во всем…

Ибо религиозно-цельному человеку открывается такое, что остается закрытым и недоступным для нецельного.

Глава девятнадцатая

О религиозной искренности

1

Настоящая религиозность есть целостная религиозность . Она предполагает в человеке свободно выношенный целостный акт [456] и творчески одухотворенную целокупность жизненного опыта .[457] Полувера не есть вера: она или разложится в сущее неверие, или же сумеет утвердиться в цельности. И точно так же религиозность, объемлющая только известные области личной жизни и предоставляющая целым слоям жизненного опыта коснеть в бездуховности и безбожии, не заслуживает своего имени: она должна — или угаснуть, или возрасти и стать цельной.