Основы христианской культуры

3

Есть еще великое множество таких вопросов, которые не должны исчезать с сердечного горизонта. Я говорю — «с сердечного», ибо ставить их надо не просто отвлеченной мыслью, а живым сердечно-совестным и совестно-религиозным созерцанием. Сами по себе эти вопросы имеют философическую природу. Однако и в теоретической философии они разрешались плодотворно только тогда, когда они ставились живой совестью и притом в свете религиозного созерцания. Ничто так не вредит и не вредило философии, как рассудочно-отвлеченное резонирование о священных вопросах жизни и релятивистическое (т. е. в сущности беспринципное) «конструирование» (логическое выдумывание) ответов. Такая «философия» всегда оставалась мнимой и создавала одну пошлость.[428]

1. Здесь же дело не в теории, а в вовлечении живого человека, — себя самого и своего жизненного опыта, своей духовной субстанции , — в созерцание и в разрешение вопросов. Чем решительнее этот подход, тем лучше: вопрос не о другом, не о других, не о «людях» и не «вообще», а обо мне самом . Чем сильнее у созерцающего это своеобразное чувство — «моя дальнейшая жизнь сложится иначе , в зависимости от того, каков будет ответ на этот вопрос», — тем вернее, тем значительнее искание, тем плодотворнее катарсис. Это недооценивал, например, Владимир Соловьев, когда писал в предисловии к «Оправданию добра»: «за время писания этой книги я иногда (!) испытывал от нее нравственную пользу». В процесс религиозного катарсиса жизненное «философствование» будет всегда приносить величайшую пользу , если будет идти из сердечно-совестной сферы самого вопрошающего.

2. Второе условие плодотворности состоит в том, чтобы спрашивающий и ищущий не выходил из Божьего луча . Это означает, что надо искать в разрешении всех подобных вопросов — не деловую целесообразность, не пользу, не житейский успех, не умственный эффект и тем более не парадоксальную (увы, всем столь импонирующую!) «оригинальность», а совестно-религиозную верность, сколь бы «общеизвестным» или даже «банальным» ни казался ее голос. Надо искать, согласно евангельскому завету, совершенства , всегда вопрошая: «какой исход, какой ответ я мог бы защищать перед лицом Божиим?». Духовные огни отзываются на искренний религиозный зов . Только воля к совершенству дает человеку ту философическую «разрыв-траву», которая отпирает все замки и раскрывает все предметы. Кто хочет совершать свой жизненный катарсис, тот не должен, вопрошая, выходить из Божьего луча. Цель этого делания: прорваться к свету . Критерий: совершенство, завещанное Евангелием . Признаки верного пути: свет из предмета, огонь в сердце .